"Евгений Гуляковский. Голубые крылья (Журнал "Техника - молодежи")" - читать интересную книгу автора

коллектива не поддающейся, что и было по всем правилам зафиксировано в
протоколе общего собрания.
Прошел год. Возможно, на руднике забыли бы об объяснении главного
бухгалтера с кассиршей, подслушанном кем-то в коридоре, если бы история
эта неожиданно не получила невероятного и скандального продолжения.
Семен Петрович поехал в город за авансом и вернулся с покупкой. Дело
обычное. Никто не обратил бы на это внимания, но у выхода из конторы
Семена Петровича перехватил Веселов.
- Костюм небось купил? Обмоем?
Веселов хотел пощупать сверток своими длинными пальцами, но Семен
Петрович не дал и почему-то смутился. Стал уверять Веселова, что костюма
не покупал. А что купил, обещал обмыть в другой раз.
- Ты покажи, не стесняйся, чего купил-то?
Семен Петрович прижал покупку обеими руками к животу и нагнул голову
так, словно собирался бодаться.
- Да ты чего? - растерялся Веселов. - Вот чудо! - Он пропустил Семена
Петровича и сзади дернул сверток за угол. Видно, хотел надорвать бумагу,
да вышло неудачно. Сверток выпал, бечева лопнула, и бумага как-то сразу
развернулась от ветра. На белом снегу лежал рулон ярко-голубой материи.
Семен Петрович шагнул к своей покупке, поднял ее и, не оборачиваясь,
торопливо пошел к дому. Через весь поселок тащился за ним голубой шлейф.
Веселов даже присвистнул от удивления, да так и остался стоять у дверей
конторы. Выло чему удивляться. Не шторы же Криничкин собирался делать в
своей холостяцкой хибаре!
Шторы в квартире Семена Петровича и в самом деле показались бы едкой
насмешкой. В одной комнате стояли казенный письменный стол, похожий от
чернильных пятен на косулю, столь же казенный стул, взятый напрокат со
склада рудника, и еще какая-то мебель неопределенного назначения.
В другой комнате, возле холодной печки, под кроватью лежала стопа
старых научно-популярных журналов. Рядом кастрюля с вчерашним супом,
ботинки и новый радиоприемник последней марки "Рассвет". Приемник стоял на
полу, чтобы его было удобней включать, не вставая с постели. Веселов давно
уже подсчитал его стоимость в поллитрах, но Криничкин на этот раз
почему-то уперся, и единственная ценная вещь так и осталась в доме.
Семен Петрович внес сверток и бережно положил его на кровать. Потом
вернулся к двери и долго смотрел, не идет ли за ним кто. На дворе никого
не было. Тогда он запер дверь, завесил окна, развернул свою материю и
протянул ее по полу через обе комнаты. Получилась голубая дорога.
Неизвестно, когда в голове Семена Петровича родилась эта фантастическая
идея. Может быть, в те бесконечные одинокие вечера, когда, вернувшись с
работы как можно позже, он листал все те же журналы и вспоминал Варю...
Как бы там ни было, с этого дня начались в поведении главного
бухгалтера разные странности. Он перестал пить, всячески избегал Веселова
и после работы не засиживался допоздна, как это бывало раньше, а спешил
домой. Что он там делал, неизвестно. Соседи утверждали, будто слышали за
стеной непонятный стук и неясное бормотание. Дальше пошло хуже. По ночам
Семен Петрович стал воровать на лесопилке деревянные планки. Это уж было
совсем непостижимо. Дров на руднике было вдоволь, и продавали их всем
сотрудникам по двадцать копеек за кубометр. Сторож Силантий, застав Семена
Петровича на месте преступления, спрятался от него за сарай. Не станет же