"Е.Я.Гуляковский. Красное смещение (роман)" - читать интересную книгу автора

лаборатории.
Сложность состояла лишь в том, что сам Ращин испытывал к залу
вивисекций непреодолимое отвращение, которое приходилось тщательно скрывать
от окружающих. Однако на этот раз выбора у него не было.
Клиника располагалась в просторном гранитном зале одного из нижних
этажей. Отсюда вопли оперируемых не могли нарушать покой остальных
обитателей замка.
Ниже находились лишь тайные этажи с личной сокровищницей Манфрейма, но
в нее никогда не заглядывал даже он - казначей, официально утвержденный на
этом посту советом ордена.
К столбам уже привязали четверых обнаженных мужчин и одну женщину.
Техники готовили покрытый белыми простынями операционный стол, а хирурги
звякали своими инструментами, заканчивая последние приготовления. Ждали лишь
появления магистра. Кроме этих металлических звуков, ничто не нарушало
мертвую тишину зала.
Скованные ужасом жертвы, не знавшие в точности того, что их ждет,
хранили молчание.
Напротив столбов с пациентами стояло приготовленное для Манфрейма
кресло из мореного дуба. Он любил наблюдать за лицами тех, кто ожидал своей
участи, пока медлительные хирурги потрошили очередную жертву. Женщину, как
правило, оставляли напоследок. В каждой партии всегда было не меньше одной
женщины, и если магистр оставался доволен работой своих подручных, он
разрешал позабавиться с ней перед вивисекцией всей бригаде "хирургов".
Специальные контейнеры с жидким азотом выстроились в длинный ряд по
левую сторону операционного стола. Лаконичные надписи на латыни: "Печень",
"Почки", "Легкие", "Прямая кишка" - чем-то напоминали кухню рачительной
хозяйки. Здесь не пропадало ничего - ни единого кусочка, ни единой капельки
крови. Аппараты вакуумного отсоса уже развесили над столом свои резиновые
щупальца.
Полностью выпотрошенный труп направляли по конвейеру в соседний зал,
где маги высокой квалификации заменяли изъятые на продажу внутренности
специальной энергетической смесью и, обработав труп мертвой водой,
отправляли нового новобранца в казармы Манфрейма.
Особенностью процедур в операционной было отсутствие всякого наркоза и
обезболивающих препаратов. Манфреймовские хирурги разработали специальную
теорию, из которой следовало, что только органы, извлеченные из живого, не
приглушенного наркозом тела, наполнены полноценной жизненной силой.
Они использовали пропаганду этой теории в неофициальной рекламе и
добились, к немалому удивлению Ращина, значительного увеличения сбыта своей
продукции. Но главной причиной была, конечно же, простая экономия средств.
Обезболивающие препараты стоили дорого, и тратить их на тех, кто все равно
должен был расстаться с жизнью, не имело никакого смысла.
Ращин считал себя человеком мягким и порой даже сочувствовал
несчастным, которых волокли в операционную. Конечно, это были всего лишь
изгои, отобранные на заклание своими сородичами. Или случайные пленники,
посмевшие поднять бунт против своего господина. Жалкие дикари, не достойные
сочувствия избранного.
Но, как бы там ни было, добровольно Ращин никогда не посещал места,
куда так стремились попасть большинство манфреймовских слуг, любивших здесь
развлекаться, когда их господин был занят другими более неотложными делами.