"Андрей Гуляшки. Последнее приключение Аввакума Захова ("Приключения Аввакума Захова" #7) " - читать интересную книгу автора

Тот же день. Чувствую себя так, словно стою над ямой, где зарыта бомба
замедленного действия. Другими словами, с нервами у меня прилично. Стискиваю
зубы и говорю себе, что самое худшее, может быть, и не случится. И еще
говорю, что солдат должен быть всегда готовым ко всему.
Просматриваю свои заметки и вдруг обнаруживаю, что допустил весьма
досадную ошибку. О, небо! - восклицаю я в душе, и мне становится грустно.
Когда человек стоит над ямой, в которой до поры до времени дремлет бомба
замедленного действия, он не имеет права восклицать вслух, он должен вести
себя тихо и смирно, потому что находится перед лицом вечности.
Перед лицом вечности человеку лучше всего молчать и размышлять.
Итак, я рассказываю про всяческие загвоздки, вызванные похищением, а о
самом похищении не обмолвился пока ни словом. Пропускаю главное. А ведь
главное здесь таково, что, как подумаешь, голова идет кругом! Какая же это
"большая" кража! Масштабы события не выразишь и самым емким словом. Года три
назад я читал, кажется, в "Монд" (газету брал у Аввакума), как шайка
гангстеров ограбила почтовый поезд. Эти бравые парни остановили в поле
почтовый поезд, направлявшийся в Глазго, связали охрану и выкрали из
бронированного вагона, где находился сейф, свыше двадцати миллионов фунтов
стерлингов. Затем они исчезли, растворились как дым. Я показал тогда
Аввакуму заметку об ограблении ("Монд" назвала его .ограблением века"), он
пробежал ее глазами, усмехнулся презрительно и с подчеркнутым пренебрежением
пожал плечами. Спустя некоторое время, когда я снова заговорил об этом
происшествии, на лице Аввакума появилось выражение досады, он слегка
нахмурился. "Любезный Анастасий, - сказал он, - для Запада случай этот,
возможно, представляет интерес, там могут назвать его даже "ограблением
эпохи" или "королевой краж" - это в их стиле. А я вижу в нем лишь самое
обыкновенное ограбление, совершенное разбойниками с большой дороги,
организованное, разумеется, с помощью подкупленных чиновников и
полицейских". Он помолчал немного и перевел разговор на другое. В последнее
время Аввакум стал проявлять живой интерес к вирусологии, хотя эта наука не
имела ничего общего с его археологическими изысканиями. Тогда меня больше
всего удивило его подчеркнутое нежелание слушать какие бы то ни было
криминальные истории и его враждебное отношение к разговорам, возникавшим в
связи с каким-нибудь уголовным преступлением. Удивила меня, естественно, и
его оценка ограбления лондонского почтового поезда. Самый обыкновенный
разбой на большой дороге! Если бы эти слова были произнесены не им, мастером
сыска, а кем-то из простых смертных, я непременно сказал бы тому:
"Гражданин, да соображаете ли вы, что говорите? Шутка ли, похищены двадцать
миллионов фунтов стерлингов под самым носом у Скотланд-Ярда! А ведь
вышеуказанный поезд имел собственную коротковолновую радиостанцию, путь его
следования патрулировался вертолетом, охрана была вооружена автоматами и
легкими пулеметами, а возле места ограбления проходило шоссе, кишевшее
легковыми и грузовыми машинами! Неужели вы будете продолжать настаивать на
том, что ограбление лондонского поезда - самый обыкновенный разбой на
большой дороге?".
Вот так бы я разговаривал с любым, кроме Аввакума, чье
пренебрежительное отношение к этому случаю мог объяснить себе переменами,
которые произошли в его жизни. Он покинул мир преступлений, чтобы ринуться с
присущей ему неистощимой энергией в мир руин и застывшего времени. Кто
знает, может быть, в том мире тоже были свои неразгаданные тайны?