"Андрей Гуляшки. Последнее приключение Аввакума Захова ("Приключения Аввакума Захова" #7) " - читать интересную книгу автора

даже взглядом не дала мне понять, что одобряет мои чувства, и вот теперь
судьба наказала ее - жестоко, но справедливо: лавровый венец первенства
будет украшать отныне рога Лалки, а ее Рашка, вчерашняя чемпионка, переходит
в категорию отстающих. Какой стыд, какой срам! Воодушевленный небывалыми
надоями Лалки, я не скупился на похвалы ей, а относительно Рашки
высказывался довольно пессимистически. Заявил, например, поглядывая при этом
украдкой на Балабаницу, лицо которой пылало то ли от стыда, то ли от
негодования, что Рашкино достижение ничто по сравнению с нынешним рекордом
Лалки...
Вы представляете себе? Заявить, будто целое ведро молока - это ничто!
Да, так вот бывает, когда новые достижения кружат вам голову, словно только
что забродившее вино, и ошарашивают вас. Прежние рекорды, от которых у вас
еще недавно дух захватывало, вдруг становятся пустячными, словно безнадежно
обесцененные при инфляции деньги. Фокус-мокус - и лощеная сотенная
ассигнация превращается в жалкий медный грош, в ничто.
Такое же значение "медного гроша" приобрела для меня и Момчиловская
история после того дня, когда в нашей лаборатории была совершена ужасная
кража. "Ужасная" - это самое мягкое, самое невинное определение такого
происшествия. Из нашей лаборатории выкрали склянку с вирусом, способным
вызвать страшную эпидемию болезни, еще неизвестной миру, - выкрали каким-то
таинственным, совершенно фантастическим образом.
Нет, не стоит преуменьшать значение старой Момчиловской истории - она и
теперь представляется мне такой же дьявольской и кошмарной, как и прежде.
Просто у меня, как я уже намекнул, есть склонность безудержно превозносить
новое и небрежно махать рукой на старое. Судите сами: я готов был публично,
на собраниях, восхвалять достижения Мессалины-Лорелеи (Балабаницы), но как
только появилась в Змеице новая учительница, я тотчас забыл знаменитую
вдовушку из Момчилова. Уже и не стали мне нужны долгие беседы в корчме бай
Гроздана. У русоволосой учительницы действительно было что-то от Лорелеи,
тогда как Балабаница оказалась чистокровной Мессалиной, и ни о какой Лорелее
тут не могло быть и речи.
Но подробнее об этом расскажу как-нибудь в другой раз. У меня и в
мыслях не было долго держать читателя в неведении, заставлять его озадаченно
допытываться, что это за лаборатория, о которой я упомянул, и для чего
понадобился тот страшный вирус, который может погубить весь мир. А может,
речь идет о чумных бациллах? Или же о бациллах, родственных чумным? Вопрос
вполне закономерный, ведь в наше время и дети знают, что в некоторых
лабораториях с большим старанием выращивают всевозможные вирусы и бациллы.
Выращивают их для доброго дела: чтобы найти действенные сыворотки и вакцины,
способные положить конец эпидемическим заболеваниям. Вот почему читатель
спросит, что это за лаборатория, о которой идет речь, и как оттуда исчезла
злополучная склянка. Но он захочет узнать также главное - даже будет
настойчиво добиваться этого, - чем занимаюсь я в упомянутой лаборатории и
как я туда попал. Ведь он знаком со мной, знает, что живу я в Родопах, где
находится знаменитое село Момчилово и такое поэтическое село Кестен. Знает,
что в бытность мою ветеринарным врачом я постоянно заботился о корове Рашке
и ее сопернице Лалке и принимал весьма существенное участие в повышении
надоев молока от обеих коров. До сих пор читатель знал обо мне именно это, а
теперь вдруг узнает, причем от меня самого, что я имею непосредственное
отношение к какой-то лаборатории, откуда при загадочных обстоятельствах была