"Георгий Дмитриевич Гулиа. Фараон и воры " - читать интересную книгу автора

- Что это? Что это? - в страхе вопрошал Тхутинахт.
Но Певеро молчал.
Золотой Осирис смотрел на Тхутинахта. Соколы из электра обратили свои
клювы к Тхутинахту. Мумия великого божества, униженная до предела, скалила
серые зубы, словно улыбалась Тхутинахту.
Певеро стал ногою на спеленатую грудь великого божества.
- Смотри, Тхутинахт, - сказал дерзкий Певеро, - это владыка Верхнего и
Нижнего Египта, который поднялся к своему горизонту. Это то, что осталось от
его величества фараона Аменхотепа - жизнь, здоровье, сила!.. Теперь он под
моей ступней, и я, Певеро, топчу его!
Тхутинахт слушал его, раскрыв глаза выше бровей.
- Возьми, Тхутинахт, это золото, что вокруг, возьми электра, что
вокруг, возьми все, что пожелаешь. И пусть мы будем могильными ворами!..
Возьми и этот великий знак - золотой урей. И соколов не оставляй - они
пригодятся детям. Возьми и маску его величества - жизнь, здоровье, сила! И
ты перестанешь есть кожу. Ты будешь питаться ягодичной частью барашков...
Распеленай это мертвое божество и возьми себе все, что увидишь на нем.
Тхутинахт мучительно колебался. Пальцы его дрожали, подобно пальмовым
листьям в вечерний день. Но взгляд его сделался жадным, и казалось, вот-вот
набросится он на несметное богатство, лежащее вокруг.
Певеро сорвал золотой урей со лба мумии и бросил его к ногам
землепашца.
- Ты трус! - вскричал разгневанный Певеро. - Все, что видят глаза,
добыто моим трудом, Тхутинахт. Твоим трудом, Тхутинахт. Бери без страха все,
и благо тебе будет.
- Я сделаюсь вором, я сделаюсь вором, - сказал Тхутинахт. - А я никогда
не крал.
Певеро успокоил его:
- Ты возьмешь только свое. Это все наше, Тхутинахт. Этот человек,
который подо мной, умертвил моего брата. По слову его сгноили в нубийских
копях отца моего. По велению его отсекли мечом голову дяде моему. Он был
лютым шакалом. Божественным шакалом. Он утопал в роскоши. А я ел кожу. И ты
ел кожу. Так зачем ему эта роскошь и там, на полях Иалу?
Тхутинахт все еще колебался.
Певеро влез на опрокинутую крышку саркофага.
- Смотри, Тхутинахт, - говорил он, - этот мертвый бог так же сух, как и
я, как и ты. По одному слову его сожрали брата моего крокодилы. Так зачем
возлежать ему среди этой роскоши?
Тхутинахт понемногу приходил в себя. Он уже полагал, что надо унести с
собою и золотой урей, и золотого Осириса, и соколов из электра...
- Слушай, брат мой, - говорил Певеро, возвышая голос, - я приходил сюда
каждую ночь с тех пор, как прорыл этот ход. Я потешался над этой
божественной мумией. Однако же надо, чтобы кто-нибудь знал, что я похитил.
Прорыв ход, я выпустил на свободу Ка. Повернув мумию, я лишил своего
вместилища Ба.
Тхутинахт принялся собирать разбросанные драгоценности. Он поспешно
прятал их в кунжутовый мешок, что принес с собой Певеро. А Певеро тем
временем, схватив свободной рукой тяжелый лом, долбил кварцитовый саркофаг.
Он уже ничего не видел и не слышал. Он остервенело бил ломом, намереваясь
превратить камень в мелкую пыль. Вдруг он обратил свой взор к алебастровым