"Георгий Дмитриевич Гулиа. Человек из Афин (Историческая трилогия - 2) " - читать интересную книгу автора

- Милый, - сказала она, подвигаясь к нему в порыве
неизбывной ласки, - ты говоришь так просто, так хорошо...

...Вошел Евангел. Вид у него расстроенный. Видно, что-то худое. И в
самом деле - весть его неприятна, особенно для господина.
- Ксантипп дерется, - коротко сообщил раб.
- С кем? - спросила госпожа.
- Началось с того, что Ксантипп выпил. Точнее, он добавил к тому, что
принял ранее. Лампидо упрекнула его. Сказала, что не может более терпеть
животное, к тому же пьяное.
- И что же Ксантипп?
- Ясно - дал ей такого тумака, что она покатилась за порог. Но ведь и
Лампидо не промах. Она, тоже подвыпившая, вылила на него таз грязной воды. И
тут началось! Он ее чуть не убил! Мы подоспели вовремя. Вырвали ее из пьяных
рук. Досталось всем нам. - И Евангел стер ладонью кровь с разбитого носа.
- Где же он теперь?
- У себя. Мы его связали.
- Хорошо сделали, - сказал Перикл, молча слушавший эту оскорбительную
для него историю.
- Может, развязать его? - спросил Евангел ради приличия.
- Ни в коем случае!
Только повернулся Евангел к двери, как дорогу ему преградил Ксантипп.
Он сейчас походил на некую обезьяну, которая, говорят, водится в дремучих
лесах Ливии - где-то в полуденных краях. Глаза красные, сверкают, как у
бешеного. Из ушей и изо рта - бурая кровь. Волосы слиплись в грязный ком.
Уста изрыгали нечленораздельные звуки. Это скорее рычанье зверя. На руках и
ногах - обрывки веревок.
Перикл прошелся взглядом по сыну, смерил его с головы до ног. На лице -
обычное выражение спокойствия и сосредоточенности. Ни слова сыну.
Аспазия не выказывала никаких чувств, чтобы не навлечь на себя гнев
этого пьянчужки. Во всяком случае, она никогда не вмешивалась в ссоры
Ксантиппа и его жены Лампидо. Впрочем, и это не спасало ее от язвительных
насмешек и пьяных гримас буйных супругов.
- Счастливые люди! - прохрипел Ксантипп. - Наслаждаетесь? А мы, значит,
в грязи? И голодные, как собаки? Это называется справедливость в прекрасном
и счастливом городе Афинах? Так, что ли?
Ответом было полное молчание.
- Языки проглотили? - продолжал пьяница. - А ты, красавица, занявшая
место моей бедной матери? Опустила глаза? Молчишь? Не от стыда ли?..
Евангел двинулся было к нему, чтобы постараться немного урезонить.
- Прочь! - заорал Ксантипп. - Я никого же боюсь! Я готов ко всему! - Он
скорчил страшную рожу, вроде бы улыбнулся. - А может быть, апокериксис?
Лишение наследства, да? Что ж, я давно к тому готов. Я ничего не боюсь!
Слышишь? Можешь лишать меня состояния!
Перикл сидел и выслушивал все это. Стыд, унижение, горе - чего только
он не испытывал... Боги за что-то гневались на него - это было ясно даже
слепцу. Но за что? Разве мало делал он добра людям? Разве не служил Афинам
всю жизнь верой и правдой? Ни на одну драхму не увеличил он своего
состояния! А ведь мог, вполне мог, подобно другим! За что же все-таки
разгневались на него боги?..