"Роман Гуль. Азеф [И]" - читать интересную книгу автора

Борис Викторович. Скажите, вы ведь пишете? Вашу статью в No 6 "Рабочего
дела" Ленин страшно расхвалил в "Искре". Знаете? Но статьи - одно. А у вас
беллетристический вид. Скажите, не пробовали?
- Пробовал, - сказал Савинков. - Вот недавно написал.
- Что?
- Рассказ.
- О чем? Расскажите, это интересно! - заволновался Гоц.
- Выдумка из французской революции. Называется "Тоска по смерти".
- По смерти? - переспросил Гоц. - Тоска? Не понимаю. Расскажите.
- Сюжет простой, Михаил Рафаилович. В Париже 93-го года живет девушка,
дочь суконщика. Отец ее влиятельный член монтаньяров, партия идет к власти,
семья живет в достатке. Жанна весела, спокойна. Но вдруг однажды она
подходит к окну и бросается в него. Все в отчаяньи, не понимают причины
самоубийства. Разбившуюся Жанну вносят в дом. Возле нее рыдает мать. Все
спрашивают Жанну о причине, но Жанна на все отвечает "я не знаю". А через
несколько минут умирает и шепчет "я счастлива".
Гоц забеспокоился.
- Все? - сказал он.
- Все.
- Только и всего? Так и умерла? С бухты барахты бултыхнулась в окно?
Неизвестно почему?
- Рассказ называется "Тоска по смерти".
- Я понимаю, - загорячился Гоц. - Но это же упадочничество! Здоровая
девушка бросается в окно и говорит, что она счастлива.
- Может быть она была нездорова? - улыбнулся Савинков.
- Ну, конечно, же! Она у вас психопатка! Очень плохой сюжет. И как вы
до этого додумались? Не знаю, может вы хорошо написали, но выдумали очень
плохо. И зачем это вам, революционеру?
Гоц помолчал.
- Идете на такое дело и вдруг такое настроение. Что это с вами? У вас
действительно такое настроение?
- Нисколько.
- Как же это могло взбрести?.. Знаете что, Борис Викторович, -
помолчав, сказал Гоц, - говорят, у надломленных скрипок хороший звук. Это
наверное верно. Но звучать одно, а дело делать - другое, - вздохнул Гоц. Я
вас так и буду звать: надломленная скрипка Страдивариуса! А? А стихи вы
пишете?
- Пишу.
- Прочтите что нибудь.
"Гильотина - жизнь моя! Не боюсь я гильотины! Я смеюсь над палачом, Над
его большим ножом!"
- Вот это прекрасно, вот это талантливо! - радостно говорил Гоц. - Ну,
идите, дорогой мой, - приподнялся он. - Увидимся ли только? Дай бы Бог.
Они крепко обнялись и расцеловались.
9
Над Берлином светило желтое солнце. В 12 часов в кафе Бауер на Унтер
ден Линден не было никого. Сидели три проститутки, отпаивая усталую за ночь
голову кофеем.
Пять минут первого в кафе тучно вошел Азеф. Не глядя по сторонам, сел к
стене. Заказав кофе, он взял "Фоссише Цейтунг" и стал читать хронику.