"Роман Гуль "Дзержинский (начало террора)"" - читать интересную книгу автора

тихо, деревня спала. Они нашли лодку, тихонечко вошли в нее, чувствуя в
себе силу и веру, что уйдут отсюда. Сердце их сжалось от боли, когда
вспомнили, что в той же деревне томятся их братья и будут еще томиться,
скучать и выжидать сведений с поля брани, куда беглецы сейчас спешат,
несмотря на царские указы, на охрану и постоянные наблюдения шпиков.
Чувство это, однако, продолжалось один момент. На другой берег быстрой и
широкой Лены должны они были переплыть тихо, чтобы не было никакого шума.
Сперло дыхание, сердце сжалось от радости - они уже плывут, деревня быстро
скрывается и вскоре совсем скрылась в темноте. Крик радости вырвался тогда
из груди, измученной двухлетним пребыванием в тюрьме. Беглецы хотели обнять
друг друга, громко кричать о своей радости, чтобы весь мир услыхал и узнал,
что вот, будучи изгнанниками пять минут назад, они перестали ими быть,
почувствовали себя по-настоящему свободными, ибо сбросили кандалы и не
сидят в изгнании, где царь велел им сидеть..."
Переплывание Лены в лодке чуть не стоило жизни будущему главе ВЧК. В
густом тумане в ночной темноте лодка наткнулась на дерево, и Дзержинский от
удара упал в реку. Схватившись за борт, он перевернул лодку, лодка пошла ко
дну. Сладкопевцев выскочил на дерево и только с трудом вытащил из воды
Дзержинского. Они оказались на острове, с которого на рассвете проезжавшие
мужики взяли их на берег.
Перед мужиками Дзержинский разыграл довольно тонкую комедию, рассказав,
что он купец, едет в Якутск за мамонтовой костью, но вот случилось
несчастье, лодка пошла ко дну со всем скарбом. Поверившие мужики дали
Дзержинскому подводу ехать через Балаганск и Иркутск к "отцу за деньгами".
Дзержинский поехал. Но за тайгой в одной из деревень подводу остановила
толпа крестьян, и тут уж настоящую хлестаковщину разыграл будущий вождь
террора. Дзержинский изобразил из себя "оскорбленного барина", кричал на
мужиков, потребовал бумагу и, спрашивая фамилии крестьян, начал писать
"жалобу генерал-губернатору".
Угрозы и барственный вид Дзержинского подействовали, мужики отпустили
его. Через бурятские степи Дзержинский со Сладкопевцевым доехали до
железной дороги, А через 17 дней Дзержинский был уже снова в Польше, откуда
бежал дальше, в Германию, в Берлин, ибо в Польше его партия была вдребезги
разбита.
Рассказывают, что в Берлине на вождей польской социал-демократической
партии Люксембург, Мархлевского, Барского Дзержинский набросился с бранью и
упреками в бездействии. Он требовал организации живой связи с Польшей. По
энергии и темпераменту с Дзержинским никто соперничать не мог, и, победив
всех, он выехал в Краков ставить отсюда нелегальную работу для Польши.
Правда, и на этот раз недолго прометался Дзержинский на свободе, но все
же успел основать два партийных журнала, "Червонный штандар" и
"Социал-демократическое обозрение", наладить нелегальную связь и создать
"технику" доставки литературы в Польшу.
Причем он сам, инструктируя агитаторов, несколько раз перевозил в Варшаву
прокламации и журналы.
В партии о 25-летнем Дзержинском уже ходили легенды, говорилось о его
аскетизме, непреклонности. Дзержинский вырастал среди своих в политическую
силу. "Не смей ему напомнить об отдыхе, еде, не заикайся о том, чтоб
отказался от выступления, обругает, не послушает", - писали о Дзержинском.
Дзержинский - то в Варшаве, то в Ченстохове, то в Лодзи, то в Литве. Еще