"Ян Гийу. Путь в Иерусалим" - читать интересную книгу автора

как нужно объяснить все мужу, который пробирался к ней сквозь толпу,
перекинув через руку их плащи. Она взглянула на него спокойно, с осторожной
"улыбкой. Он был добрым мужем и заботливым отцом, и она любила его за это,
однако как мужчина он не вызывал ни почтения, ни восхищения. С трудом
верилось, что его дед - Фольке Толстый, который был полной
противоположностью своему внуку. Магнус был щуплым, и, если бы не заморские
одежды на нем, его можно было бы принять за простолюдина.
[15]
Подойдя к Сигрид, Магнус поклонился и отдал жене ее плащ. Она ждала,
пока он заворачивался в свой, синий, подбитый мехом куницы, и застегивал его
под горлом норвежской серебряной пряжкой. Потом он помог одеться Сигрид,
осторожно погладил по лбу мягкими руками, которые не были руками воина, и
спросил, как она выдержала столь долгое богослужение в своем нынешнем
благословенном состоянии. Сигрид ответила, что ей было вовсе не трудно,
поскольку, во-первых, она могла опираться на Сут, а во-вторых, ей явился
Святой Дух; она сказала это будничным тоном, и он улыбнулся в ответ, решив,
что это одна из ее обычных шуток, и оглянулся в поисках человека из своей
свиты, который должен был принести его меч из притвора.
Когда он засунул меч под плащ и стал привязывать перевязь, его локти
под плащом оттопырились, сделав его мощным и мужественным.
Магнус подал жене руку и спросил, не хочет ли она сперва пройтись по
площади и полюбоваться зрелищами, прежде чем отправиться отдыхать.
Она поспешила ответить, что с удовольствием пройдется, если при этом не
нужно будет преклонять колени, и он робко улыбнулся ее дерзкой шутке. К тому
же, сказала она, будет забавно посмотреть на музыкантов, которых пригласил
конунг. В центре площади выступали франкские акробаты и человек, извергавший
огонь, звучали дудки и губные гармошки, а возле одного из пивных шатров
глухо рокотали барабаны.
Они стали осторожно пробираться через толпу, в которой именитые
посетители церкви смешались теперь с простолюдинами и рабами. Через
несколько мгновений Сигрид, глубоко вздохнув, выложила все без обиняков.
- Магнус, любимый муж мой, я надеюсь, ты сможешь вести себя спокойно и
достойно, как по-
[16]
добает мужчине, когда услышишь, что я только что сделала, - начала она,
снова глубоко вздохнула и продолжила прежде, чем он успел что-либо
сказать: - Я дала конунгу Сверкеру слово подарить Варнхем монахам -
цистерцианцам с Люре. Мое слово, данное королю, не может быть взято назад.
Мы пойдем завтра к Сверкеру на королевский двор, чтобы подписать дар и
скрепить его печатью. Как она и ожидала, Магнус резко остановился и сперва
изучающе посмотрел ей в лицо, чтобы найти улыбку, которой она обычно
сопровождала свои особенные насмешки. Но тут он понял, что Сигрид говорила
совершенно серьезно, и тогда им овладел такой гнев, что он, пожалуй, сейчас
впервые ударил бы ее, если бы они не находились в толпе родичей и простого
народа.
- Ты сошла с ума, женщина! Если бы тебе не достался в наследство
Варнхем, ты так и сохла бы сейчас в монастыре. Мы ведь из-за Варнхема и
поженились.
В последний момент он овладел собой и проговорил это тихо, сквозь зубы.
- Да, это совершенная правда, любимый супруг мой, - ответила она,