"Виктор Гюго. Клод Ге" - читать интересную книгу автора

вид простака, доброго малого, даже благосклонно шутил и смеялся. Скорее
упрямый, чем твердый, он не терпел никаких рассуждений и сам не любил
рассуждать. Вероятно, он был неплохим отцом и супругом, но по обязанности, а
не из добродетели; в общем - человек не злой, но и не хороший. Он был одним
из тех, в ком нет ни чуткости, ни отзывчивости, кого не волнуют никакие
мысли и переживания, кто испытывает холодную злобу, мрачную ненависть, кто
подвержен вспышкам ярости без душевного волнения, кто горит, но не
согревается, ибо не способен на теплые чувства. Таких людей можно сравнить с
деревом, которое пылает с одного конца, оставаясь холодным с другого.
Главной и основной чертой характера этого человека было упорство. Он
гордился своим упорством и сравнивал себя с Наполеоном. Но это был только
обман. Тем не менее есть люди, которых это вводит в заблуждение и которые на
известном расстоянии принимают упрямство за силу воли, а пламя свечи за
звезду. Когда он утверждал или совершал какую-нибудь глупость, то, несмотря
на все разумные доводы, он до конца отстаивал свое мнение, желая доказать
этим силу своего характера. Безрассудное упрямство - это дурь, граничащая с
глупостью и переходящая в нее. Такое упрямство может завести очень далеко. И
в самом деле, когда происходит какая-либо общественная или личная катастрофа
и мы по следам обломков пытаемся установить причины совершившегося
несчастья, то мы почти всегда узнаем, что эта катастрофа произошла по вине
какого-нибудь самодовольного, ничтожного и упрямого человека,
заблуждающегося и уверенного в своей правоте. На свете много таких мелких
самодуров, считающих свою волю роком, а себя - провидением.
Вот таким-то и был старший надзиратель мастерских Центральной тюрьмы
Клерво. Таково было огниво, которым общество ежедневно высекало искры из
заключенных.
Искра, выбитая огнивом из кремней подобного рода, нередко вызывает
пожары.
Мы уже говорили, что по прибытии в Клерво Клод Ге был зачислен в
мастерскую и прикреплен к определенной работе. Старший надзиратель
мастерских, познакомившись с Клодом и убедившись, что этот рабочий знает
свое дело, обращался с ним не плохо. Однажды, будучи в хорошем настроении и
видя, что Клод Ге очень грустен и не перестает вспоминать ту, которую
называл своей женою, надзиратель мимоходом, весело, как бы желая утешить
его, сообщил, что эта несчастная сделалась продажной женщиной. Клод
сдержанно спросил, что же сталось с ребенком. Но этого никто не знал.
Прошло несколько месяцев, Клод свыкся с тюрьмой и, казалось, ни о чем
больше не вспоминал. Суровое спокойствие, свойственное его натуре, снова
овладело им.
Приблизительно в это же время Клод стал пользоваться каким-то особым
влиянием среди своих товарищей. Словно по некоему молчаливому уговору,
причем никто, даже он сам, не знал почему, эти люди начали советоваться с
ним, слушаться его, восхищаться им и подражать ему, что является уже высшей
степенью восхищения. Немалая честь заставить повиноваться всех этих
непокорных. Клод и не помышлял о такой чести. Причиной этой власти, по всей
вероятности, было выражение его глаз. В глазах человека всегда отражаются
его мысли. А если человек мыслящий попадает в среду людей не умеющих
мыслить, то через некоторое время все темные умы благодаря непреодолимой
силе притяжения начнут смиренно и с благоговением тянуться к уму более
светлому. Есть люди, притягивающие к себе других людей, как магнит