"Владимир Гуфельд. Дневник дневника" - читать интересную книгу автора Но ведь домик ждал не ворону, а ласточек! Только им было место в его душе.
Наутро Ворону нашли замёрзшей в снегу. Её, слава богу, выходили, и она обиженно раскаркалась. А домик-Ласточкино гнездо стоял пустой и одинокий, ожидая своих ласточек. Дом Булгакова - Михаил Афанасьевич, к вам, кажется пришли, - раздался голос Фагота и дверь в дом открылась. Падре вошёл. Полоска лунного света указывала ему дорогу. Прямо, открыть дверь, повернуть, теперь по лестнице вверх. - А, Падре, - сразу узнал вошедшего человек с рыжей шевелюрой и торчащим изо рта клыком. - Подай человеку кресло, - сказал сидящий за шахматами Воланд. - Здравствуйте, - обратился к присутствующим гость. - Здравствуй, - ответили ему. В комнате был полумрак, и люди больше походили на тени, но Падре, приглядевшись, узнал кое-кого из них. Вот Булгаков с Воландом играют в древнюю и мудрую игру, Бегемот возле читающего Фагота чистит свой примус, Мастер что-то пишет гусиным пером, и Маргарита, улыбаясь, гладит его волосы, в дальнем углу профессор со своим учеником снова делают какую-то пакость, проснувшийся Шарик удивлённо разглядывает пришельца. - Простите, может я не вовремя? - спросил Падре. - Возможно, - ответил Воланд, - но если ты не вовремя, то мешаешь только себе, а мы всегда рады. Шарик зевнул и подбежал к гостю ласкаться. - Уже. Уже ссобачился, - отозвался из угла профессор. - Бывает же такое, - пошутил Бегемот, - вылез в люди - стал собакой, ссобачился оттуда - стал человеком. На балконе виднелись силуэты Га-Ноцри и Понтия Пилата. - О чём вы беседуете? - Ты знаешь, о чём. - Но может я ошибся? - Не думаю, - отвечал Га-Ноцри, - даже если автор хотел сказать другое, ты открываешь свою правду, а открывать правду - главное. - Скажите, - не утерпев, обратился Падре к писателю, - неужели вы играете в шахматы против Воланда? - Мы играем вместе. Чувствуешь разницу? - Чёрными или белыми? - Всеми. В комнату вошла тьма, и Падре уже не различал, кто ему отвечает: Мастер, Булгаков, профессор или Понтий Пилат. Все голоса слились в один, все тени соединились. С ними и разговаривал Падре, надеясь познать истину. - Страшно, когда тебя не понимают? - Да. А ты понимаешь? - Почти всё. Но я чувствую. - Твой компас - чувства. - Да. И нередко это очень больно. - Боль - сигнализатор, без боли ты бы погиб. |
|
|