"Тонино Гуэрра. Дождь над всемирным потопом" - читать интересную книгу автора

Ждешь озарений. Начинаешь верить в приметы. На днях меня поразило одно
явление. На вершину холма ведет извилистый и ухабистый путь. В конце пути мы
увидели одноэтажный домик - два на три метра. Обитавшая здесь прежде
старуха питалась дарами горного леса и лечилась растущими у порога травами.
Она глядела на мир сквозь древние щели в стене. Зарабатывала на жизнь,
отмывая грязные бутылки шершавым лопухом, который в этих краях так и
называется - стеклянная трава. У нас в горах немало таких развалин,
где
старики доживают последние дни в полном забвении. Единственные близкие --
небо над головой и земля, на которой они появились на свет. Часами смотрят
они на мир из крохотных окон. От головной боли лечатся запахом листьев
вербены. Отчего щемит сердце при виде этого убогого жилища? В памяти ожили
родники жизни, прожитой другими людьми. Как будто я уже был когда-то в этой
хижине и тоже взирал на окружающий мир сквозь щели древней бойницы.
Даже когда за окном плотная пелена дождя, все равно над вершинами ярко
светит луна.


Пятница 27 -- Временами усаживаюсь в плетеное кресло стоящее
на
террасе. Передо мной горный кряж с зеленым куполом дубовой рощи. Внизу Месса
-- горный ручей, свежевспаханные поля. Кое-где одинокие дубы. На расстоянии
вытянутой руки - кованная решетка. Она соединяет два столба террасы.
Похищенная в Мареккье речная галька лежит на поручне парапета. Тут же - до
блеска отполированные рекой обломки средневекового кирпича. Итак, одна
вселенная в двух шагах. Другая, в нескольких километрах - в долине. Между
ними, у основания террасы - широколистная смоковница. Она еще не пришла в
себя от летнего зноя. Все чаще задаю себе вопрос - прибыл ли я уже на
конечную станцию? Суждено ли мне полюбить русскую деревню с деревянными
избами в сибирской тайге, или водные зеркала древних китайских рисовых
чеков? "Не рассчитывай на далекие путешествия. Лучше окинь взором пройденный
путь" - твердит внутренний голос: "Отдохни". Выходит, пора возвращаться
домой и вглядываться в горизонты былого? Увы, душевный мир - это дерево,
которое растет только на обочине жизни. Сама жизнь наполнена волнениям и
страхами. Редко кому удается обрести спокойствие, отсиживаясь за безопасными
крепостными стенами замка, где давно уже царствует равнодушие.
Воскресенье 29 - Утром изучал трещины на дороге. Меня утомила широта
ландшафтов и открытых пространств за бруствером моей террасы. Пожалуй, уже
пора надевать теплые вельветовые брюки.
У нас было крепкое рукопожатие и данное слово было крепче камня. Теперь
все утратило смысл. Заключить сегодня кого-то в объятия - все равно, что
обхватить кучу тряпья.
Понедельник 30 - В Римини кинофестиваль. Встретили племянника
Параджанова. Гарик привез документальную зарисовку - дом Параджанова после
кончины мастера. Гарик рассказал о похоронах дяди. В начале июля 1990 года в
Ереване стояла жара. Градусов 50! Вода едва сочилась в фонтанах. Параджанова
вынесли из музея его же имени. Потными руками толпа пыталась прикоснуться к
открытому гробу. Доски стали влажными от пота сердобольных рук. Лицо
Параджанова обложили кубиками льда. Оно порозовело и выглядело, как живое.
Лед начал таять. Над гробом чуть видно дымился пар. Грузовик, в кузове