"Тонино Гуэрра. Дождь над всемирным потопом" - читать интересную книгу автора

тусклая сфера воды, летящей в бесконечность молчания.

СЕНТЯБРЬ
Мелодия дождя
Понедельник 2 - С нашей горы хорошо видны изумительные закаты. Лора,
как всегда, боится пропустить это зрелище. Ужасно торопит меня. Откровенно
говоря, совсем не хочется выходить из дома. Романтический энтузиазм
действует мне на нервы, и я всегда нахожу какую-нибудь отговорку. В Дубултах
на Балтийском море я был более отзывчив на ее призывы. После ужина мы
постоянно занимали одну из бессчетных скамеек, расставленных на гребнях дюн.
Впрочем, цари тоже приезжали сюда из Петербурга - любоваться буйством
немеркнущих до полуночи красок. Сколько лет мы не любовались закатом?
Четверг 5 - С утра похолодало. В кабинет набилось невообразимое число
мух и шершней. Жужжат и бьются об стекло. Пришлось раскрыть окна. Улетать не
пожелали. Закрыл окна - бьются в отчаянии об стекло. Падают на пол без
чувств. Есть жертвы. В конце концов жужжание прекратилось. В кабинете
воцарилась жуткая тишина. Не слишком ли дорогая цена за спокойствие? Выхожу
в сад.
Четверо братьев отца и девяностолетняя сестра его Назарена жили в
Америке. Иногда посылали открытки. Так мореплаватель бросает бутылку в море.
Я разыскал письмо Назарены к брату, моему отцу: Эдуард, мы в конце пути.
Пора подводить итоги. В Бразилии вспоминаю, как ездили мы продавать рыбу в
Веруккьо, по пятницам в 1913 году. Помнишь, река смыла мост прямо у нас на
глазах? Мы сидели в двуколке, не проронив ни слова. Дома оказалось - рыба
протухла. Я не в силах отделаться от этого липкого запаха. Он неистребим до
сих пор. Это запах всей нашей жизни.

Суббота 7 - Из Пеннабилли на горный выпас ведет щебенчатая дорога.
Вынужденная остановка в пути - шоссе перепахано плугом. Перевернутые пласты
обнажили древнеримский багряный кирпич и осколки черепицы. Поднял с земли
черный наконечник стрелы. Спрятал в карман. Время от времени вынимаю и кручу
его в руках. Любопытно, была ли удачной охота?
Воскресенье 8 - Во всякое время года бывают дни, когда хочется
убежать. От тяжести утраты или приступа тоски. Иногда охота досадить
кому-нибудь, хотя бы самому себе. В такие минуты мысленно запираюсь на ключ
в безвестной квартире на окраине Москвы. Там, где менее всего хотелось бы
жить. Микрорайон состоит из совершенно одинаковых домов. Назван по имени
бывшей деревни - Косино. Молодые парни на лыжах выводят на прогулку собак.
Магазины совсем пусты. Полки наполнены мертвенно-бледным фосфоресцирующим
светом. Квартира, где я нахожусь на правах добровольного изгнанника, состоит
из комнаты и ванной. Здесь обитала старая поэтесса из Тбилиси. Великодушная
и нежно любящая женщина, обладавшая даром изящества и легкой грусти. На ней
постоянно черное платье с огромным кружевным воротником. Стены в комнате
увешаны потемневшими зеркалами с серебристыми пятнами. На кухне кушетка.
Зеркала в комнате должны были увеличить ее объем. Создать лабиринты и
иллюзию глубины. Теперь эта комната - мое убежище. Здесь я скрываюсь от
подкатившего к горлу комка. Главное - не смотреть на себя в зеркало.
Тартальона-заика - звали девушку в сабо на босую ногу. Тонкая блузка
облегала крепкие, точно камешки, груди. Заикание было столь сильным, что так
и подмывало - подсказать нужное слово. В ответ Тартальона прыскала смехом,