"Вячеслав Жуков (Джеймс Гудвин). Сердце дурака" - читать интересную книгу автора

работала ресторанной буфетчицей. Отец - профессиональный законник, промышлял
где-то на другой стороне Империи и решил не тревожить меня своей
недвусмысленной репутацией. Поэтому в детстве мне не давали забыть, кто я
такой и "где твое место, ублюдок", в иерархии маленьких негодяев. Поэтому у
меня до сих пор, как известно, нет детей. Детство мне запомнилось
бессмысленностью необъяснимых поступков взрослых, постоянным желанием вырасти
(в чем я преуспел) и стать неуловимым разведчиком. Быть пойманным не входило в
мои планы. Сейчас, впрочем, тоже.

Как большинство обожаемых крошек, я был избалован, и пользовался этим
вовсю. Неуемное детское воображение подогревалось фантастическими желаниями,
которые мать выполняла без промедления. Так, у меня появился единственный в
своем роде шагающий конь с настоящей уздечкой, седлом и стременами. Сидя на
нем и слушая его электронное ржание, я был по-видимому счастлив. На зависть
соседским мальчишкам, почти неделю. Игрушками, заграничными костюмчиками,
заморскими сластями мать пыталась компенсировать недостаток времени для
проявления своих материнских чувств. Может быть именно поэтому я так и не
научился ценить вещи и легко с ними расстаюсь, как расстался когда-то со своим
скакуном, подарив его девочке Элле.

Когда крошка спал, мать возвращалась с работы и всегда клала в сумку
огромного плюшевого кота шоколадку или горсть ореховых конфет. А наутро я,
толком не проснувшись, перво-наперво выгребал кошачьи подарки и рассовывал их
по карманам дежурных штанишек. Мать охала и удивлялась, а я ей подыгрывал,
хотя давно уже разгадал эту тайну, как, впрочем, и другие, тщательно
оберегаемые взрослыми тайны: рождения, любви и Деда Мороза. Наспех
позавтракав, я убегал на веселую и беззаботную улицу, где мог вволю шуметь и
проказничать. Элли и её старший брат Дин жили в Солнечном квартале, и чаще
всего остальное время и мамины подарки я делил вместе с ними.

Элли фактически была хозяйкой дома: ее отец, работая в имперской агитке,
почти все время проводил в разъездах и командировках. Ну, а мать после развода
переехала жить в столицу. Элли так же, как и я, не любила город, а вкусы Дина,
если не всегда, то в основном совпадали с мнением сестры. Двухэтажный дом, как
и большинство особняков в этом богатом квартале, имел все необходимое:
огромный холл на первом этаже (где мы с Дином-Потрошителем охотились на
бизонов), зал для физических упражнений, бассейн ("Большое озеро" или - по
настроению - "Великая зеленая река"), подвал-холодильник (откуда в случае
неудачной охоты добывалась заказанная Элли еда), спальни, кабинеты, мастерские
и телескоп на самом верху, где она рассказывала нам с Дином свои лучшие сказки
о звездных путешествиях и загадочных странах, не забывая подкармливать нас из
соломенной сумки, специально наполненной для дальней дороги. Несоразмерное
сочетание ограниченности пространства и безграничности воображения воспитало
во мне путешественника (в ограниченном пространстве) и фантазера.

Вечером, под рождество, я и Элли после купания в бассейне сидели нагишом в
холле и болтали о любимых певцах и группах. У нее была отличная коллекция
рентгеновских пластинок. Дин предпочитал музыке многосерийные кинобоевики, тем
более, что Элли любила слушать музыку одна, иногда - со мной. Серебряные блики
отраженной в бассейне луны падали на потолок и противоположную стену, сбегали