"Вячеслав Жуков (Джеймс Гудвин). Сердце дурака" - читать интересную книгу автора

презрения.

Гудвин отодвинул кружку, постучал по краю стола ссохшейся рыбиной и
затянул дальше:

- Вы, по-видимому, в столице недавно?

- С неделю. Решил рискнуть.

- Наркотики, спиртное, золотишко, - чуть разочарованно заключил он.

- Нет. В университет поступаю, - смело сказал я и агрессивно уставился ему
в переносицу. Но он не заржал, а продолжал лакать свое пиво.

- Черт возьми! Вот не думал, не гадал, что кроме новой, есть на свете и
другая молодежь.

И я лицом в грязь не ударил. Книжек я перечитал уже прилично, было за что
зацепиться. Особенно он прибалдел, когда я выдал ему свою точку зрения на "В
небе вместе с бриллиантами" и "Похороны цветка". Тут Гудвин так разгорячился,
что забыл о своем пиве и заказал бутылку бордо. Мы с ним чокнулись за здоровье
свое и соседки. И сразу же с места в карьер перешли на личные проблемы,
точнее, на его. Я внимательно слушал, авось пригодится. Он продолжал
распинаться:

- Быть сволочью всегда проще. Чтобы полюбить людей и животных, нужно - или
быть большим дураком, или стать мудрецом. И то, и другое накладно и требует
определенных усилий. Добро же, совершаемое большинством, чаще всего вырастает
из ординарных корыстных побуждений, то есть из зла. И это нормально, как
нормальны по отношению к требуемым моральным условиям общества все мы. Так по
тесной лестнице подземки все двигаются в строго указанном направлении и со
средней скоростью, нагруженной бакалеей домохозяйки. Сами понимаете, скорость
эта в разное время при разных условиях будет иная, не говоря уже о том, что
подземкой может с успехом управлять и домохозяйка. Все мы в детстве, в стадии
наивности, редко обретаем себя, стремясь поскорее отрастить локтевые мускулы,
чтобы первыми спуститься по лестнице в стадию цинизма. Затем, обычно нам не
хватает умственных сил подняться, соединив в себе наивность и цинизм, доброту
и мудрость. Многие, не сумевшие превозмочь время, предпочитают встать в
стороне, и лишь единицы бросают вызов мельничным жерновам. Может быть, и мне,
сидящему в стороне, сподобится убить дракона. Пока же короткие реплики,
сказанные миллионам, успокаивают мою совесть. Это дает мне право назвать себя
в некотором роде писателем. Надеюсь, что когда-нибудь у меня хватит сил
написать стоящую книгу, где я попробую сказать: "Я часть загнивающей
цивилизации, которая никого не любит и не боится, разве что мазохистски
страдает от сознания собственной ненужности и меланхолии". Когда-нибудь я не
дам нажать на кнопку всей этой банде педерастов и отсидеться в теплом клозете
противоатомного логова. В этом году, после долгих проволочек и проверок, мне
удалось побывать на нашей ракетной базе, расположенной на территории одной из
союзных республик. Пожалуй, сейчас меня волнует только эта тема: соотношение
полной покорности и нищеты, с одной стороны, и превосходство номенклатурной