"Николай Гуданец. Шестиноги" - читать интересную книгу автора

Николай Леонардович Гуданец

Шестиноги

1.

Приступая к своему повествованию, я отчетливо сознаю, что мой одинокий
труд может пропасть втуне, ведь, скорее всего, никто и никогда не прочтет
эти строки. Но крохотный проблеск надежды не меркнет в моем желудке, и
потому я обращаюсь к беспредельности Вселенной, ко всем очагам разума, чья
совокупность неподвластна пространству и времени. Уповаю на то, что мне
удастся довести начатое до конца, и рано или поздно эта рукопись попадет в
лапы разумных существ, а значит, великие свершения нашей могучей расы станут
всеобщим достоянием. Пусть они послужат уроком и примером для тех, кто
возжег светильник разума и гордо несет его по тернистой стезе прогресса.
Захватывает дух, едва пытаешься охватить мысленным взором эпохальный
путь, по которому прошел мой народ на глазах одного-единственного поколения,
а ведь я имею честь и гордость к оному поколению принадлежать; более того,
мне выпало присутствовать при событии, послужившем рубежом между убогим
доисторическим периодом и новой блистательной эрой сознательного восхождения
к высотам цивилизации.
Итак, в Первый день Первого года Новой эры, едва благодатное светило
взошло и озарило девственную глушь моего родного селения, отцы разбудили
меня, накормили завтраком и отправили в образовальню. Замечу походя, что все
три моих отца пользовались уважением соседей. Двое из них оставили после
себя незаурядные хореические образцы интимной лирики, а третий написал
рассуждение о провиденциальном значении семечек нгута, стяжав немалую
славу - трактат прочли даже в заречном селении, после чего тамошний
старейшина явился к нам, дабы выразить автору глубочайшую признательность.
Даже сейчас, в преклонном возрасте, я с необыкновенной отчетливостью
помню, как семенил в образовальню, дожевывая на ходу вяленую чавчавку и
выплевывая семечки, а росистые хвощи приятно холодили брюшко. Ничто вокруг
не предвещало глобальных перемен. Правда, звездочеты уже несколько дней
кряду судили и рядили о новой блуждающей звезде, которая четырежды за ночь
пересекает небосклон, однако их споры мало кого заинтересовали. Я по
малолетству вообще пропустил те разговоры мимо слуха.
Тем утром познающие, как всегда, расположились полукольцом вокруг
дерева ураур на околице, и тот из старейшин, который отправлял должность
наставника, взгромоздился на корневой нарост, вылощенный до блеска его
предшественниками. Беседа, которую начал наставник, ничем особенным не
отличалась и не заслуживала бы упоминания, однако последующие события, по
иронии судьбы, имели к ней непосредственное касательство. Ибо всеуважаемый
старейшина выбрал тему донельзя избитую, перепетую множеством виршеписцев и
любомудров, а именно, тему о том, сколько ног должно быть у разумного
существа.
Увы, доводы наставника отнюдь не блистали новизной или же
утонченностью. Сначала он доказал, что четвероногие создания имеют
ограниченные возможности для духовного совершенствования в силу того, что не
могут без угрозы для равновесия высвободить хотя бы одну пару конечностей.
При передвижении все их ноги должны быть задействованы. Это угнетает