"Николай Гуданец. 30 контейнеров для господина Зет" - читать интересную книгу автора

прибытия контейнеров. И скорее всего Зет на своей планете - весьма заметная
личность. Вот только вряд ли он известен под этой кличкой. Что ж, поживем -
увидим.
Для высадки сгодится за неимением лучшего разъeздная капитанская
шлюпка. Можно сходить в веселенький рейд. Без начальства, без бригады, без
ордера, сам себе хозяин. А что, так даже веселее. Пусть меня выперли из
разведки, я еще кое-чего стою. А хуже, чем есть, уже не будет. И даже если
после этого меня спишут вчистую, будет что вспомнить. А может, еще и не
спишут... В любом случае спрашивать позволения сейчас не у кого.
Разведчик повернулся к пульту, настроил обзор. На экране голубел
прозрачный серпик. Корабль проходил над ночным материком. Там внизу, во тьме,
раскинулось поселение, единственное на всю планету. Крошечная прививка
человеческой расы, сделанная звездолетом на выпуклом планетном боку. Автоматика
посадила ссыльный корабль в гуще сельвы, у излучины реки. Выше по течению
начинались неприступные горные хребты. С другой стороны подковой раскинулись
обширные болота. И лишь крошечный клочок земли, огражденный природой со всех
сторон, приютил колонистов.
Они до сих пор жили на пятачке, выжженном корабельными дюзами при
посадке. Радиоактивную пыль развеяло ветром или смыло дождем, но долго еще ни
одной травинки не могло взойти на спекшейся почве. Со временем люди осмелились
выйти из корабля. Любопытство возобладало над страхом неизвестности. Следующее
поколение уже перестало бояться голубой бездны вверху и отсутствия
металлических переборок вокруг. На пепелище вырастали землянки, шалаши,
кривобокие лачуги из нетесаных камней, обмазанных глиной. Позже во всеми
покинутую громаду звездолета забредали только дети либо те, кому понадобился
кусок металла для изготовления ножа. Разъедаемый хозяйственными нуждами
поселенцев, корабль мало-помалу превращался в обгрызенный остов, и его лишенные
обшивки ребра наконец обрушивались, не выдержав собственного веса. Груда
металлолома исчезала под наслоениями отбросов, и к тому времени, как правило,
память о корабле изглаживалась окончательно.
Во всяком случае, такой была судьба звездолетов на большинстве планет,
которые довелось повидать Ульсу.
Его размышления прервал сдавленный стон.
Разведчик оглянулся на спящего Тода. Лжемеханик тихо посапывал, сжав
здоровой рукой инъектор; подле валялись три пустые ампулы.
Стонал Хиск.
- Эй, что с тобой? - окликнул его Улье. Колонист разлепил веки и
уставил в потолок выпученные, безумные глаза.
- Ширвы... - пробормотал он. - Тележку... М-м-м-м...
- А, отходняк начался? - соболезнующе поинтересовался разведчик. -
Ничего, потерпишь.
- Д-дай. Дай ширву. Скорее. Жжет.
- Не дам, и не проси. Я тебя ублажать не намерен.
- Х-хах! - выдохнул Хиск, ворочаясь. - Ну дай. Д-дай. Не будь гнидой.
А-а, милосер-рдный дьявол! Все нутро печет. Ну дай. Ну хоть полбаша..
У него начинался приступ абстинентной горячки. Ее симптомы стремительно
нарастали.
Тело ширакеша дугой выгнулось над полом. Рубку потряс нечеловеческий
вопль.
- Ши-ирву! - орал Хиск. - Дай! Дай! Дай ширнуться! Да-а-а-ай!!! Сучара!