"Николай Леонардович Гуданец. Опасный груз (Роман) " - читать интересную книгу автора

нас по своему нравственному развитию. Но это не их вина. Скорее, наша. Мы до
сих пор не сумели ничего для них сделать. Более того, мы опасаемся вступать
с ними в контакт. Мы ведем себя как совершенно посторонние наблюдатели. Вот
что жутко.
- Что ты говоришь, командир? - ужаснулся Ульc. - Они -люди?! Они же
сброд! Отребье! Мусор! Кому их знать, как не тебе?
- А ты никогда не задумывался над тем, что из тебя вышло бы, родись ты
в темный век или на колонизированной планете? Не ставил такой мысленный
эксперимент?
- Ну, достаточно того, что это сделал ты. Послушать тебя, так я уже
созрел для колониста. Спасибо, командир.
Ивз мягко опустил свою лапищу ему на плечо.
- Успокойся. Впереди у тебя испытательный срок. Тебе надо за это время
хорошенько подумать. Еще ничего не потеряно, Ульc.
- Ты думаешь? А впрочем, действительно ничего не потеряно, живут же
иные и без разведки. Только ты, командир, мой добрейший, умнейший,
честнейший и храбрейший командир, который меня тысячу раз спасал, который
сделал из сопляка Ульса разведчика, ты, на которого я молился...- У него
перехватило горло.
- Что -я?
- Ты всадил мне нож в спину, командир. Ты не помог, не объяснил, не
предупредил, не посоветовался, ты элементарно заложил меня врачу. Вот что ты
сделал, мой командир. Да на кой ляд мне теперь разведка? С кем, с кем
прикажете в нее идти? Значит, остался один расклад - кантоваться на
грузачах. Что я и сделаю.
- Не пори горячку. Пойми, у тебя срыв. Будем надеяться, это пройдет.
Запомни: я хочу, чтобы ты вернулся в разведку.
- Почем знать, может, и я этого захочу. На твоей ведь бригаде свет
клином не сошелся. Прощай, Ивз.
И, не замечая протянутой для рукопожатия руки, Ульc вразвалочку пошел
прочь.
За окном гостиницы шумел все тот же с утра зарядивший ливень. Ульc
неподвижно лежал на койке. В голове у него колыхалось вязкое месиво из
оборванных мыслей, неузнаваемых лиц, невнятных побуждений. Напиток
колонистов все больше забирал над ним власть. Перипетии дня казались ему
теперь досадными мелочами, чем-то смешным и посторонним, но одно бередило
душу бывшего разведчика - то, что он не подал на прощание руки Ивзу.
Он разговаривал с воображаемым командиром, не замечая, что бормочет
вслух. Сбивчиво, заплетающимся языком Ульc каялся, что-то обещал, в чем-то
сознавался, о чем-то умолял, уже сам не понимая, о чем речь. Его бормотание
становилось все глуше и бессвязнее, и наконец он уснул одетым на
неразобранной постели.

РЕЗЕРВНЫЙ ПИЛОТ

Ульc проснулся с кошмарной головной болью. Во рту гадко, на душе гнусно.
Собственный мозг казался ему клубком колючей проволоки. Вспомнив о вчерашнем
опыте с веселящим напитком, он содрогнулся.
А доктор-то прав оказался, подумал он. И Ивз тоже.
Мне самую чуточку осталось, чтобы дойти до заправского колониста. Не