"Алеш Гучмазты. Матрона " - читать интересную книгу автора

души живой не было. За день до того закололи поросенка, мясо лежало на
столе, разрубленное, и Матроне чудился запах крови, слабый, но муторный, и
она чувствовала себя так, будто совершила убийство и теперь не знает, как
замести следы. Она стояла, опустив руки, посреди комнаты, тупо смотрела по
сторонам и никак не могла сообразить, что ей делать, с чего начать. Доме так
и не приехал больше, прислал еще раз Солтана и тот подтвердил - в среду, то
есть сегодня, они прибудут за ней. Кое-что из ее вещей сразу же увезут с
собой, а за оставшимся приедут позже. Торопясь поспеть к назначенному сроку,
она распродала скотину; в воскресенье сельские парни погнали отару на базар,
и она попросила прихватить и ее овец. "Какую цену вам назовут, за ту и
отдайте", - напутствовала она парней, и к вечеру они привезли ей деньги.
Корову же и телку и гнать никуда не пришлось, на месте купили. На корову
глаз положила Ната. Матрона желала бы своей корове хозяйку получше, но Ната
соглашалась на любую цену, и отказать ей не было повода. Принимая деньги,
Матрона предупредила ее:
- Чего не бывает, если вернусь вдруг, за эти же деньги отдашь мне
корову обратно.
Ната и с этим была согласна, даже корову, постеснявшись, не забрала
пока, и вспомнив об этом, Матрона пошла ее доить.
Нашлись покупатели и на дом, но она отказалась его продавать.
"Торопиться некуда, - сказала себе, - продать всегда успею. А то ведь и у
разбитого корыта остаться недолго". Она сидела, прижавшись лбом к теплому
коровьему боку, и снова перебирала в памяти свои вещи - вроде, все, что
понадобится ей на первых порах, собрано и уложено. И все равно дел еще было
невпроворот. Тем временем с улицы послышался крик пастуха, гнавшего сельское
стадо на пастбище. Она поднялась, поставила подойник с молоком на ступеньку
лестницы, открыла калитку и выгнала корову к стаду. Уходя, та обернулась к
ней и, словно чуя разлуку, замычала прощально:
- Му-у-у!
Мычание коровы показалось ей горьким плачем. То ли коровьи глаза были в
слезах, то ли ее собственные, Матрона не разобралась. Чувствуя, что
разрыдается сейчас прямо на улице, на людях, она бросилась домой. Провела
рукой - слез не было, глаза словно какой-то влажной пеленой заволоклись. Она
снова огляделась - нужно было с чего-то начинать, но делать ничего не
хотелось. Нагромождение вещей, голые стены, беспорядок - где-то она уже
видела такое, но где и когда? Вспомнила, наконец: когда умерли ее родители -
сначала отец, потом мать, - остался дом, какая никакая мебель, имущество,
одним словом, и надо было что-то делать. Дом она продала вскоре, а кое-что
из мебели, из вещей перевезла к себе. В тот день, когда она собрала все это,
понавязала узлов, родительский дом - голые стены, вещи, распиханные по
углам, - выглядел точно так же, как сегодня ее собственный. Но тогда дом
обезлюдел, и она управлялась с наследством, оставшимся после родителей. Все,
что они нажили, тогда перешло к их дочери, их единственному ребенку, а куда
она везет свой скарб сегодня, кому оно достанется? Тогда и теперь она
чувствовала себя до боли одинокой, но, как ни странно, эта похожесть
успокаивала, ласкала ей сердце. "Все, что есть у родителей, - думала она, -
должно переходить к детям. Может, и добро, нажитое ею, достанется тому, кто
и должен был стать хозяином этого дома?" Она осторожно порадовалась
собственной мысли, и сразу вспомнила и достала, покопавшись в уложенных
вещах, заветный сверток - вещи ее маленького сына, которые она берегла почти