"Алеш Гучмазты. Матрона " - читать интересную книгу автора

смотрели на нее с таким удивлением, будто речь до сих пор шла о чем-то
несбыточном, и теперь, когда все получилось, никто не мог в это поверить.
Она могла бы понять удивление Чатри, но поведение остальных казалось ей
странным. Можно было подумать, что вовсе не они убили весь день на уговоры,
и не они так трогательно упрашивали ее согласиться.
А может, это был розыгрыш?
Сердце ее похолодело: а что если и вправду разыграли ее?! Не дай Бог!
Она сделает такое, чего никогда еще не видывали в Осетии! Опозорит их,
сотрет с лица земли!.. Они же - Чатри, Ната, Венера, Солтан - смотрели на
нее с какой-то непонятной растерянностью, и душа ее рвалась на части. Первой
пришла в себя Ната:
- Дай Бог тебе жить до скончания света! Давно надо было согласиться! -
она произнесла это с улыбкой, но в голосе ее слышались жалость.
Тут-то Матрона и поняла, наконец, чем было вызвано их удивление: в тот
миг, когда она дала согласие на замужество, прежняя Матрона - независимая,
дерзкая, гордая - исчезла, канула в прошлое, и перед ними предстала старая
женщина, бедная, жалкая, несчастная в своем одиночестве, готовая на все,
лишь бы приткнуться к чьему-то теплому обжитому углу. Она увидела себя их
глазами и выпрямилась, словно вырываясь из оков, и уже вдохнула, чтобы
сказать, отречься от своих слов, но вспомнила о сыне - ради него она и не
такое готова была вытерпеть.
- Матрона! - радостно вскрикнула Венера, кивнув на Солтана: - Теперь у
них будет две невестки из нашего села! Ты и я.
Она не нашла других слов, чтобы выразить свои чувства, но возместила
это, глянув на отца взглядом победительницы и как бы говоря: теперь-то ты не
скажешь, что мы дети, мы вон какое дело провернули!
Солтан тоже не стал скромничать:
- Что им передать? Когда ты будешь готова? - спросил он тоном человека,
знающего себе цену.
Матрона задумалась. Ее печалил недоуменный взгляд Чатри. В селе никто
ничего еще не знал, и ей оставалось лишь догадываться, как будет принята эта
новость. Может, кто-то усмехнется ей вслед, кто-то посмотрит косо, а кто и
словцом острым кольнет - все это придется вытерпеть, выдержать, пережить.
- Сегодня воскресенье, - заговорила она как бы сама с собой, - нет, к
следующему воскресенью не успею, лучше в ту среду. К тому времени я
разберусь со своим имуществом... Конечно, было бы хорошо, если бы он еще раз
приехал до этого, вместе бы обсудили, уладили все дела.
- Кто? - с хитрецой спросила Венера. - Доме или его отец?
Во взгляде ее Матрона уловила отсвет затаенной насмешки - вы
гляньте-ка, невеста наша жениха не прочь увидеть! Ей стало обидно -
обращаются с ней, словно с девчонкой, будто она в том возрасте, когда
мечтают, торопятся найти свое счастье; однако обида не заслонила главное.
- Как кто? - она с упреком посмотрела на Венеру. - Конечно, Доме. Пусть
он приедет.
- Хорошо, - беря на себя эту заботу, согласился зять, - может, мы еще
наведаемся к тебе. Конечно, разное бывает, если и не удастся почему-либо, в
назначенный срок мы будем здесь. Постарайся к этому времени уладить все свои
дела.
Все было сказано, и она понимала - пора уходить, но почему-то медлила,
хотела вроде бы поговорить еще о чем-то, но никак не могла вспомнить о чем.