"Алеш Гучмазты. Матрона " - читать интересную книгу автора

домой и в охотку, с настроением стала готовить обед для своих работников. Ее
сено было скошено неделю назад и сразу же попало под проливной дождь. Это, в
общем-то, большого вреда не принесло, но вот уже несколько дней нещадно
палило солнце, и сено пересохло. Если и дальше его оставить несобранным оно
измельчится, превратится в труху, потеряет вкус и качество.
Она вздохнула: что за дом, из которого во время сенокоса не выходит
косарь? Сколько же можно зависеть от соседей, от односельчан?
Сенокос в горах - это главная работа, и сельский дом тем крепче, чем
больше косарей выходит из него. А если выйти некому, и ты ходишь по людям,
днем с огнем ищешь того, кто скосил бы твою делянку, великим ли почетом
будет пользоваться твой дом? Да еще надо найти тех, кто соберет сено с
рядов, сложит копны, и обо всем этом нужно просить, а у людей и своей работы
по горло; кто-то, наверное, и отказал бы тебе, да не может, соглашается -
по-соседски, по-родственному или за плату, - но смотрит на тебя, как на
помеху, и ты благодаришь униженно, и о достоинство твоего дома можно
вытирать ноги.
Обед она приготовила на славу - испекла пироги, сварила курицу; с
праздника святилища Раг у нее оставалось пиво - хранилось в подвале в
стеклянной бутыли, оставалось немного мяса от принесенного в жертву
ягненка - она сварила и его. Только у нее, единственной в селе, был
холодильник. В доме не хватало мужчины, и это ставило ее в заведомо
униженное положение среди односельчан, и она старалась хоть как-то
восполнить свою ущербность, хоть в чем-то превзойти других - пусть даже и с
помощью купленного раньше всех холодильника... Еда уже была готова, и
оставалось только дождаться, когда Ната понесет свой обед косарям. Матрона
не хотела появляться там первой. К тому же она догадывалась, что за обед
состряпает Ната, и хотела задеть ее, поставить на место - пусть знает, что и
в бедном доме не всегда бывает пусто, и у нее, у Матроны, не трясутся от
скаредности руки, когда она готовит еду.
Обед понесла не Ната, а Венера.
Это была еще одна удача - можно по дороге расспросить ее, поговорить с
глазу на глаз. Зять, он и есть зять - человек со стороны, чужак, при нем
особенно не разговоришься. Матрона догнала Венеру на полпути. Та заметила ее
еще издали и остановилась, положив узелок на землю и ожидая.
- Какой у тебя праздничный вид, Матрона! - улыбнулась Венера.
- А как же! Несу обед работникам, - Матрона обняла ее. - Как ты
ononkmek', Нене, и выросла как-будто! Наверное, в мужнем доме тебя не
обижают.
- Да они на руках меня должны носить, но где теперь найдешь
носильщиков? - засмеялась Венера.
- Если муж и жена друг друга понимают, им под силу и земной шар нести
на руках.
- Ой, хорошо бы, да где они, такие мужья!
От молодой женщины веяло дыханием счастья. Стоило глянуть ей в глаза,
как все становилось ясно.
- Ты бери его с собой, когда едешь сюда: надо же разобраться - зять нам
получше полагался, или хватит и этого.
Венера улыбнулась:
- А он здесь.
- Он тоже на лугах?