"Алеш Гучмазты. Матрона " - читать интересную книгу автора

устыдилась, конечно, но и расслабилась, наревелась, как в детстве, зная, что
они и поймут и пожалеют ее, и неизбывная их верность, жертвенность
родительская, не только сердце ей согрела, но и вдохнула уверенность: уж
здесь-то ее мальчик будет в полной безопасности, здесь и накормят его, и
приласкают, и защитят. И когда она закончила, все рассказав о себе, ей стало
так легко, так хорошо на душе, будто Джерджи появился вдруг на пороге и
принес конец всем ее бедам и страданиям.
Слушая Матрону, мать сдерживалась, как могла, лишь ахала, пораженная,
да головой качала, но не вытерпела все же, заплакала, хлопнула в отчаянии
ладонями по коленям:
- Ой дочка! Лучше бы умерла я, чем дожить до этого! Теперь и сама не
знаю - замуж я тебя отдала, или волкам на растерзание? Да чтоб они сгинули,
эти волки в людском обличье! Чтоб они пропали, те, кто бросаются на ребенка
с топором!
Плакала мать, и горя ее хватило бы на лестницу до неба. Отец же сидел
молча, сидел и смотрел себе под ноги. Поднял голову, прислушиваясь к
безутешному плачу, к бесконечным проклятьям жены, и махнул в сердцах рукой:
- Хватит! Не ругайся. Ругань делу не поможет! - сказал и повернулся к
дочери: - Чего же ты до сих пор молчала? Разве твоего отца уже нет в живых?
Что она могла ответить?
Отец понял ее.
- Зачем мне жить, если единственное мое дитя горит в огне? Для кого я
живу? Других детей у меня нет, они не заплачут по мне, не останутся без
кормильца.
Мать все причитала, все не могла остановиться.
- Перестань же ты, в конце концов! - нахмурился отец. - Они твоих
криков не услышат. Я сам буду говорить с ними... А ты, дочка, поживи здесь.
И тебе будет лучше, и нам, старикам, радость.
Матрона думала об этом, когда везла Доме из больницы. Спрашивала себя:
оставить ребенка у своих родителей, а самой вернуться и снова терпеть косые
взгляды, или остаться вместе с сыном и пожить, наконец, спокойно,
по-человечески? Ответ тут напрашивался сам собой, но она рассудила так:
"Если я не вернусь, сразу же заговорят о Джерджи. Пусть Доме будет в
безопасности, а я могу и потерпеть ради Джерджи". Теперь ей же нужно было
отвечать не себе, а родителям: они смотрели на нее с надеждой, и ей не
хотелось обижать их, но и отступиться от своего она не могла.
- Нет, - покачала она головой, - если я останусь, то и власть, и все
село решат, что Джерджи и в самом деле где-то прячется. Скажут так: не зря
убежали всей семьей - знают свою вину, знают, что здесь им больше не жить...
Пусть мне будет тяжело, но я назло им всем не брошу этот дом. Только бы с
Доме ничего не случилось, а я все выдержу.
Мать накинулась на нее:
- О чем ты говоришь? Да пропади они пропадом! Пусть все, что ты из-за
них вытерпела, боком им выйдет! На том свете отзовется!.. Никуда ты не
пойдешь, останешься здесь!
Отец долго думал, прежде чем сказать свое слово:
- Ты права, дочка. Надо вернуться.
Мать чуть ли не в падучей зашлась:
- Никуда не пущу ее! Она у меня единственная! Никого, кроме нее у меня
нет! Никто мне не нужен! Пусть они там своих детей мучают!