"Секс-рабыня" - читать интересную книгу автора (Джеймс Джулия)ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯАнна лежала в кровати, слушая, как испуганно колотится ее сердце. Как она позволила Лео Макариосу так с ней поступить? Почему разрешила подойти к ней, поцеловать и трогать ее груди? Господи, какой стыд! И она ничего не сделала, ровным счетом ничего, чтобы вовремя остановить его. Наоборот, только стояла и млела под его поцелуями и ласками, будто какая-то… какая-то… Гнев душил ее. Гнев на Лео Макариоса, но еще больше на саму себя. Ну почему она позволила ему делать с ней все, что он хотел? Четыре года она держала мужчин на расстоянии и вдруг за считанные часы настолько потеряла разум, что была готова отдаться после первого ужина вдвоем! Почему? Да все очень просто, ответил ей внутренний голос. Потому что тебе не хотелось его отталкивать. Ты желала его… Желала чувствовать его губы на своих губах, желала, чтобы тебя ласкали его руки, желала… Анна страдальчески закатила глаза. Нет, пожалуйста… пожалуйста! Она не должна желать Лео Макариоса. Она вела себя как последняя дура, но ведь ничего плохого не произошло. И пусть она действительно очутилась на самом краю пропасти, но все-таки в последний момент ей удалось найти в себе силы и выставить его за дверь. Анна снова открыла глаза, уставившись в темноту. Ей едва удалось спастись… Но она все-таки спаслась… вот об этом и надо помнить. Волноваться незачем. Она теперь в полной безопасности. И победа на ее стороне. Наверняка она первая женщина, влепившая пощечину этому самодовольному греческому мультимиллионеру! Когда-нибудь она еще улыбнется, вспомнив про этот необычный вечер. И никогда больше Лео Макариос не дотронется до нее и пальцем. Никогда! Она сжала губы. Никогда… – Погрузите туда руки. А теперь медленно поднимите… поднимите, поднимите, поднимите! Да. Отлично! Именно то, что нужно! Молодцы! Анна держала руки так, как ей говорили. То же самое делали три другие модели. Они стояли вокруг огромного дубового стола в зале замка, но на этот раз ни на одной из них не было драгоценностей Левантски. Все они были сложены в огромной золотой вазе, стоящей перед ними. И когда они поднимали руки, из их пальцев вниз падали ожерелья, серьги и браслеты. – Он сердито всплеснул руками. Ассистенты поспешно принялись за работу. Анна терпеливо легла на кушетку. Прошлой ночью она почти не спала. У нее было только одно желание: поскорее выбраться из этого замка и оказаться дома. Но ждать придется очень-очень долго, весь сегодняшний день и сегодняшний вечер. Утешало одно: за все утро она ни разу не столкнулась с Лео Макариосом. Сказали, что он уехал с гостями: одни поспешили на горные склоны кататься на лыжах, другие отправились на вертолетную экскурсию по австрийским Альпам, третьи, наконец, укатили в Вену или Мюнхен за покупками. После съемок Анна переоделась и направилась к себе в комнату. Ванесса мгновенно исчезла, возможно, Маркос находился где-то за кулисами. Стала прощаться и Кейт. – В городской консерватории сегодня концерт, – объяснила она, даже не пытаясь скрыть своей радости. – Маэстро Лукас дал мне билет! – Желаю приятно провести время, – сухо ответила Анна, добавив про себя: Желательно, не в постели Антала Лукаса. Внезапно заторопилась и Дженни. – Подожди меня! – крикнула ей вслед Анна. Но та пошла лишь быстрее. Анна встревожилась. Может быть, у Дженни неприятность и ей нужна поддержка? Нет, она ни за что не бросит подругу в трудную минуту. И если той понадобятся деньги или какая-нибудь помощь, то ей есть на кого положиться. Анна отправилась к комнате Дженни. На мгновение в нерешительности остановилась у двери. А что, если Дженни хочется побыть одной? Ничего страшного. Пусть сама это ей скажет. Но всегда лучше поделиться с кем-нибудь своими переживаниями и сомнениями. Она постучалась и, не дождавшись ответа, распахнула дверь. – Дженни, не выпьешь со мной чашечку чая? Можно, с шиповником или ромашкой… Ее подруга сидела на кровати. Из рукава ее пушистого розового пуловера свешивался рубиновый браслет. Анна не сразу поверила своим глазам. Потом ей показалось, будто ее окунули сначала в ледяную, а затем в горячую воду. Наконец, немного придя в себя от удивления, она вошла в комнату и плотно закрыла за собой дверь. Бледная как полотно Дженни пристально смотрела на нее. На ее лице застыло выражение страха. – О, боже мой, Дженни, что ты наделала? Дженни била дрожь. Говорить она не могла. Анна медленно подошла к ней и села рядом. Дженни вскинула на нее огромные глаза. – Ты знаешь… – Ее голос прозвучал тихо и напряженно. – Халил хотел подарить мне рубиновый браслет. А я отказалась. И теперь жалею. Мне бы с лихвой хватило этих денег, чтобы убежать отсюда. А теперь вот… Она погладила пальцем один из камней. – Но ведь это не подарок Халила, – осторожно произнесла Анна, взвешивая каждое слово. Она помолчала. – Дай мне, пожалуйста, браслет, я положу его обратно. Ты не можешь оставить его у себя. Сама ведь знаешь, что не можешь. Дай! Она потянулась к браслету. Дженни медленно и с явной неохотой разжала ладонь. Анна взяла искрящийся камнями браслет и встала. Она была близка к панике. Охрана могла уже обнаружить пропажу. И что ей тогда делать? Как вернуть украденный браслет? Обратиться к Джастину? Нет, невозможно. Он моментально обратится в полицию. И самое ужасное – времени на размышления нет. Надо действовать! Каждая секунда дорога. И при этом надо сохранять видимость спокойствия, ведь беременной Дженни вредно волноваться. – Никуда не ходи, Дженни. Оставайся здесь. И никому, кроме меня, не открывай дверь. Обещаешь? Та молча кивнула. Анна поспешно сунула браслет в карман брюк и вышла из комнаты. От страха ей было плохо: руки слегка дрожали и в глазах потемнело. Почему это должно было случиться с ней? Неужели она чем-то прогневала бога? Лео пришлось целый день улыбаться, разговаривать и изображать радушного хозяина, хотя настроение у него было хуже некуда. Ему никак не удавалось забыть о том, что случилось накануне вечером. Анна Делейн. Эта черноволосая красавица сумела лишить его покоя, и, как ни старался он, забыть ее ему не удавалось. Всю ночь, которую он провел почти без сна, и весь нынешний день, когда от него потребовалось столько терпения, он думал о ней. Поцелуй ее мягких, как шелк, губ, ощущение ее крепкой груди в его ладони, когда он прижимался к девушке возбужденным телом… Ладно, он разочарован. Вот и объяснение всему! Он прожил без секса целый месяц, а для него это слишком много. Но он знал, что дело не только в физическом желании. Черноволосая, зеленоглазая ведьма, которая бросала на него призывные взгляды, а йотом вдруг возмутилась и прогнала прочь, сумела каким-то образом залезть к нему в душу! Лгунья… вот кто она! Сказала ему «нет», когда ее тело весь вечер говорило ему «да». До тех пор, пока он не собрался уложить ее в постель… С такими женщинами нельзя иметь дело. Он просто выбросит Анну Делейн из головы. Ведь вокруг великое множество других женщин, не играющих в подобные инфантильные и лицемерные игры. Великое множество женщин, которые будут счастливы стать его любовницами! К сожалению, ни одна из них сейчас не представляла для него ни малейшего интереса… Черт бы побрал эту Анну Делейн! Ну что ж, она сделала свой выбор, он тоже не останется перед ней в долгу. Ничего страшного с ним не происходит, ну помучается денек-другой, потом найдет себе какую-нибудь девушку посимпатичнее – вот проблема и решена! Несколько недель бурного секса позволят ему забыть о вздорной девице, у которой ум расходится с делами! И он больше не станет тратить свое драгоценное время на мысли о ней. Мобильный снова завибрировал. – Да? – ледяным тоном спросил Лео. Он замер, услышав полный паники голос Джастина. Анна продолжала идти по коридору. Она по-прежнему не имела ни малейшего представления о том, как вернуть браслет. Ей надо было что-то с ним сделать – что угодно, но только поскорее от него избавиться. Может быть, выбросить браслет? Но так, чтобы он валялся где-нибудь на виду, и тогда при уборке его легко найдут. Нет, плохой вариант. Зачем искушать неизвестного ей человека, вдруг соблазн присвоить находку у него окажется сильнее чувства долга и порядочности? А потом по поведению Дженни всем станет ясно, кто виноват в пропаже, к ней пристанут с расспросами, она, разумеется, быстро расколется, и тогда им обеим вовек не смыть пятно позора, не говоря уже о необходимости выплачивать стоимость потерянного браслета. А Лео Макариос способен и в полицию обратиться… А что, если сказать: мол, его взяли по ошибке, ну например, застежка зацепилась за ткань или что-нибудь такое? И эта идея ни к черту! Они ведь были в платьях для съемок, когда возвращали драгоценности. А платья все с короткими рукавами. И подобный рассказ звучал бы совершенно по-детски. Наверное, Дженни каким-то образом умудрилась спрятать браслет в туфлю и держала его там до конца съемок, а затем, когда переодевалась, засунула в рукав. И вообще непонятно, как ей удалось вынести браслет из зала. На глазах у охранников и фотографа. Внезапно Анна все поняла. Когда снимали их всех четырех, собравшихся вокруг стола, и они погружали руки в золотую вазу, наполненную украшениями из коллекции Левантски, Дженни вдруг тихо застонала. Анна взглянула на нее тогда и решила, что ее подругу тошнит. А потом Дженни неуклюже отшатнулась, потянув за собой вазу. Ваза опрокинулась, и все драгоценности рассыпались по столу, а некоторые упали на пол. Анна, Дженни и еще полдюжины человек принялись их собирать. Дженни встала тогда последней. Вот именно тогда она и сунула браслет к себе в туфлю. И наверняка специально опрокинула вазу. О боже, как могла Дженни поступить так безрассудно? Впрочем, сейчас не время думать о том, почему и как ее подруга решилась на столь опрометчивый поступок. Сейчас необходимо избавиться от браслета, и желательно так, чтобы его временное исчезновение не смогли связать с Дженни. Вернувшись на место преступления, в главный зал с огромным дубовым столом, Анна остановилась наверху главной лестницы. Два охранника сидели на корточках возле стола. Анна наблюдала за ними, застыв от ужаса. Пропажа обнаружена, а как могло быть иначе? Наивно было надеяться, что охранники не проверят наличие всех драгоценностей после съемок. Внезапно она услышала звук подъехавшей к дому машины. Через несколько мгновений огромная входная дверь распахнулась и в зал вошел Лео Макариос. Быстрым шагом подойдя к охранникам, он что-то им резко сказал. Те лишь отрицательно покачали в ответ головами. Должно быть, они догадались, что у вора была единственная возможность украсть браслет, когда рассыпались драгоценности, именно поэтому они и смотрели под столом. А это означало… О боже, они с Дженни, кажется, влипли… Если охранники так думают, то, значит, круг подозреваемых сократился до минимума. Ей нельзя тут оставаться, испугалась Анна, а вдруг охранники ее обыщут? Надо немедленно уйти отсюда. Она отшатнулась от балюстрады. Это было ошибкой. Ее движение тут же заметил Лео Макариос. И в тот же миг Анна поняла, что скорее умрет, чем позволит ему обнаружить у нее браслет. Несколько секунд она стояла, не двигаясь. А потом – надо же, кто бы мог подумать, откуда у нее взялась такая сила духа? – сделала то, что удивило ее саму – стала медленно спускаться по лестнице. Глаза Лео Макариоса хищно сузились. Анна понимала, что должна вести себя так, словно ничего не знает о пропаже. Думай… думай! – приказывала она себе. Что бы ты сделала, если бы при обычных обстоятельствах увидела Лео Макариоса впервые после той сцены прошлой ночью? Впрочем, так оно и есть. Они действительно впервые встретились после прошлой ночи… Если бы не этот дурацкий браслет, она бы нашла что сказать. Но сейчас… Анне захотелось подойти к Лео, вытащить из кармана браслет и с невозмутимым видом протянуть ему: вы это ищете? Но это невозможно… совершенно невозможно. Это означало бы выдать Дженни. Ей нужно вести себя так, словно она понятия не имеет о том, что происходит. Словно ей хотелось лишь одного: не обращать внимания на мужчину, который едва не уложил ее в кровать прошлой ночью. Здесь есть множество нюансов, на которых можно играть, изображая, например, оскорбленную добродетель, растерянность, гнев… да что угодно! Даже ее волнение и смущение можно легко списать на обиду после его попытки изнасилования… А что? Будем называть вещи своими именами. Анна спустилась с лестницы. Лео по-прежнему смотрел на нее, не двигаясь. Рядом с ним молча стоял Джастин. Двое охранников продолжали искать браслет. Анна взглянула в их сторону и слегка нахмурилась, чтобы таким образом выказать небрежное любопытство к тому, что они делают. Потом заставила себя перевести взгляд на высокую фигуру в темной лыжной куртке. Кажется, все пока получается как нельзя лучше! Внезапно Анна забыла о том, что проходит мимо него с украденным у него браслетом. Она видела лишь его, Лео Макариоса, которому хватило наглости подумать, что ему позволительно просто так прийти на ночь глядя к женщине и переспать с ней, накормив ее ужином! В ее глазах сверкнула ярость… и не только ярость. – Одну минуту. В голосе Лео звучал металл. Анна остановилась. – Куда ты идешь? Она непринужденно пожала плечами. – Я закончила работу, мистер Макариос, и теперь иду подышать свежим воздухом. А что, это запрещено в вашем доме? Мне нужно спрашивать разрешения у охраны? Жаль, что не включила подобный пункт в договор. Он нахмурился. – Значит, вы идете на улицу? Без куртки? – Я же не гулять иду, а просто выйду минут на пять. Постою и обратно вернусь. За пять минут со мной ничего не сделается, – равнодушно ответила она и, повернувшись, направилась к огромным деревянным дверям. Ей казалось, что походка у нее какая-то неестественная, а до дверей целая миля. Если она дойдет до них и выйдет из дома, то будет в безопасности. В безопасности от угрожающего взгляда Лео Макариоса. И можно будет припрятать браслет, а потом, когда шум слегка стихнет, подложить куда-нибудь. И тут она совершила ошибку. Видимо, близость спасения слегка притупила ее бдительность. Но так или иначе она сделала то, чего делать было категорически нельзя. Она машинально провела рукой по правому бедру, ощупав рубины – на месте ли. И тут же испугалась, ведь Лео или охранники могли заметить ее жест и что-нибудь заподозрить. Она напряглась и даже замедлила шаг, ожидая услышать окрик за своей спиной, но нет, кажется, все обошлось. Анна уже потянулась к железному кольцу, собираясь открыть дверь. Еще несколько секунд, и я выйду. Сохраняй хладнокровие! – Задержитесь, пожалуйста, на одну минуту, миз Делейн, – раздалось за спиной. Анна застыла. Сердце ее ухнуло вниз. Она стояла неподвижно, все еще протянув руку к парадной двери. У нее не было сил повернуться. Послышался звук гулких шагов по каменным плитам. Лео подошел к ней. – Я хотел бы поговорить с тобой. Она медленно повернула голову, изобразив, как ей казалось, надменный вид. Как бы она вела себя, будь у нее чиста совесть? – Да. В чем дело? – холодно проговорила она. – Наедине. – Его голос был мрачным. Анна пристально посмотрела на мужчину. Выражение его глаз напугало ее. Если раньше он смотрел на нее с интересом или даже вожделением, то сейчас в его взгляде читалось лишь презрение и холодная злость. – Мне нечего вам сказать, мистер Макариос, – напряженно и тихо сказала она. Ни один мускул не дрогнул на его лице. – Я должен задать тебе несколько вопросов. Не волнуйся, они не имеют ничего общего с той темой, которую ты так явно желаешь избежать. – Он сделал жест рукой. – Пройдем сюда. Если она станет слишком решительно возражать, не привлечет ли она к себе повышенное внимание? Не вызовет ли подозрений? Наверное, лучше подчиниться и сыграть недоумение и невинность. – Хорошо. Только ненадолго. А то у меня немного болит голова, и мне все-таки нужно выйти на улицу подышать. Анна направилась вслед за Лео в дальнюю часть зала. Будь довольна тем, что произошло прошлой ночью! – повторяла она себе. Теперь тебе есть чем оправдать свое явное напряжение! Лео Макариос открыл дверь и впустил ее, по всей видимости, в свой кабинет. С книжными полками и огромным письменным столом, на котором стоял компьютер. Анна вошла и остановилась. Потом повернулась и воинственно взглянула на Лео Макариоса, закрывавшего за ними дверь. – Итак? В чем же дело? Она почувствовала, что бледнеет. – Я бы хотел, миз Делейн, чтобы ты вынула все из карманов. Кровь отхлынула от ее лица. С большим трудом она заставила себя изобразить удивление. – Что?! – Ты слышала меня. Вынь все из карманов. – Нет! – негодующе воскликнула она. – Как ты смеешь? Что, черт возьми, происходит? – Ты побледнела. С чего бы вдруг? – Потому что мне неприятно находиться рядом с тобой. Вот почему! Разве это не очевидно, мистер Макариос? Он сжал губы. – Пожалуйста, вынь все из карманов. – Ни за что на свете! Почему, черт возьми, я должна выворачивать карманы? – Прошу тебя, сделай это. – Как ты смеешь мне приказывать? Лео Макариос, похоже, терял терпение. Он ударил рукой по столу. – Не хочешь по-хорошему, придется по-плохому! – Полицейским? Ты сошел с ума? С меня довольно! Она направилась к двери. Дверь оказалась заперта. – Выпусти меня! Она услышала у себя за спиной шаги по ковру. – Конечно. – Он отпер дверь одной рукой, другую руку быстрым движением сунул в карман ее брюк и уже в следующее мгновение вытащил браслет. Анна застыла от ужаса. Потом повернулась и прижалась к двери. Она чувствовала себя ланью, загнанной свирепым хищником. – Ну и ну! – медленно проговорил Лео Макариос. – Итак, миз Делейн, настолько добродетельная, что не разрешает фотографировать свою белую как лилия грудь, настолько невинная, что ее оскорбляет прикосновение мужчины, – обыкновенная воровка. Анна не могла и пальцем пошевелить, ей казалось, она сейчас умрет от стыда. Лео подошел к столу, положил на него браслет, потом повернулся и взглянул на нее. На его лице была написана ярость. Что же мне теперь делать? – в отчаянии думала Анна. Ее поймали на месте преступления с рубиновым браслетом, который стоит десятки тысяч фунтов! А единственный способ оправдаться – обвинить Дженни. Анне стало страшно. Она не могла рассказать правду. И не могла снять с себя обвинение. Сейчас Лео вызовет полицию, она попадет в тюрьму… и от ее карьеры не останется камня на камне. О боже… пожалуйста, сделай что-нибудь. Убереги меня от этого позора! – отчаянно молилась девушка. Лео безучастно взирал на нее. Потом неожиданно мягким голосом заговорил. – И что мне прикажешь с тобой делать? Здравый смысл подсказывает, что я должен передать тебя в руки полиции. И все-таки… Он замолчал. – Зачем обращаться в полицию? – поспешила сказать Анна. – Ты же получил браслет обратно. Значит, никакого ущерба нет. Анна цеплялась за малейшую возможность выгородить Дженни. Вдруг Лео проявит великодушие? – Интересная логика! Ты крадешь… у меня… и полагаешь, будто не нанесла мне тем самым никакого ущерба? – Но браслет же у тебя, верно? – Она заставила себя пожать плечами, инстинктивно понимая, что ей следует во что бы то ни стало скрывать свой страх, иначе он догадается, насколько она уязвима. – Кроме того, вряд ли тебе понравится шумиха, которая неизбежно поднимется после твоего обращения в полицию. Представляешь, какие будут шапки в газетах? Ведь у тебя из-под самого носа чуть не украли одно из украшений коллекции Левантски. Анна тут же пожалела, что это сказала. Лео переменился в лице. – Как хитро придумано, миз Делейн. – Он говорил мягко, но волосы у нее на затылке встали дыбом. – Хорошо, я готов разрешить тебе… загладить… свою вину. – Что… что ты имеешь в виду? – Скажем… я предоставлю тебе выбор. Я могу передать тебя в руки полиции… или могу держать тебя под личным арестом, пока не сочту, что ты возместила мне… моральный ущерб. – Он глядел ей в глаза. – Что ты предпочитаешь? Она судорожно проглотила слюну. Ее сердце тяжело забилось. – Что ты имеешь в виду? Лео Макариос улыбнулся. Он теперь явно наслаждался ситуацией. – О, по-моему, вы догадываетесь, что я имею в виду, миз Делейн. Она почувствовала, как дрожь отвращения пробежала по ее телу. – Нет! – Этот возглас вырвался у нее помимо воли. Но мысль, что ей, возможно, предстоит стать… секс-рабыней Лео Макариоса, показалась ей страшнее перспективы оказаться за решеткой. Он удивленно поднял бровь. – Нет? Вы в этом уверены, миз Делейн? Интересно, ты… когда-нибудь попадала в тюрьму? Ты очень красивая женщина… исключительно красивая. И я уверен, что такой тебя находят не только мужчины. В тюрьме, например, с тобой будут рядом находиться женщины, которые… – Нет! – снова крикнула она, не сумев сдержать свои нервы. На миг в глазах Лео Макариоса промелькнуло что-то, похожее на жалость, но тут же исчезло. И снова она видела перед собой его холодный, пугающе спокойный взгляд. – Нет? И каков же тогда твой выбор? – Выбор? И это ты называешь выбором? – А какого отношения к себе ты хочешь? Ты же воровка! Воровка. Ты украла у меня браслет! И еще имеешь нахальство или глупость думать, будто такой проступок может сойти тебе с рук? Неожиданно у него вырвалось какое-то слово по-гречески. Он повернулся, снял телефонную трубку и набрал номер. – Polizei… Анна рванулась вперед. – Пожалуйста… не надо! Не надо… не надо вызывать полицию. В ее голосе зазвучала паника. Он не должен обращаться в полицию… не должен! Они начнут расследовать обстоятельства кражи. Дженни поймет, что из-за нее подруга может оказаться в тюрьме… и во всем признается. Анна не сомневалась, что та молчать не станет. И последствия даже страшно представить. Дело дойдет до суда, Дженни окажется за решеткой, а так как история неизбежно попадет в газеты, то явится мужчина, который угрожал забрать у нее ребенка, и заберет его себе. В результате Дженни потеряет сразу и свободу, и ребенка. Жизнь бедняжки будет окончательно погублена. Анна не могла этого допустить. И если есть способ избежать скандала, то, значит, ей придется хвататься за него, каких бы жертв от нее он ни потребовал. Лео Макариос положил трубку и снова повернулся к ней. – Мне нужно знать… знать… точно, что именно подразумевалось, когда ты сказал… Если бы я согласилась на… на… возмещение, о котором ты… говорил. Я имею в виду… как… долго… и… когда? Он насмешливо смотрел на нее. – Как долго? – повторил он. Его голос внезапно стал чуть ли неласковым. – Миз Делейн… пока я не получу все, что мне от тебя нужно. Или… – в его голосе появилась нотка, от которой у нее по спине побежали мурашки, – пока ты не доставишь мне достаточно удовольствия, чтобы я тебя досрочно освободил. Я выразился достаточно ясно? Или тебе нужно конкретно объяснить, что ты должна будешь сделать, чтобы заслужить досрочное освобождение? Он явно насмехался над ней, дразнил, испытывая ее терпение. – А… – Она опять нервно сглотнула слюну, заставляя себя продолжать. – А если я… если я соглашусь на твои условия, то… то ты не обратишься в полицию, или в прессу, или… к кому-нибудь еще? Никто не узнает о нашем с тобой договоре, кроме… тебя? Его губы презрительно изогнулись. – Никто не узнает, что Анна Делейн – воровка… ты это имеешь в виду? – Да. Анна пристально смотрела на него. Ей было совершенно необходимо услышать от него обещание хранить молчание, в этом случае она могла скрыть правду от Дженни, сказав той, что ей удалось незаметно подложить браслет к другим украшениям. Конечно, еще не факт, что Дженни поверит ее словам, для этого придется разыграть перед ней целую театральную сценку, но об этом можно подумать позже. Не сейчас, когда Лео Макариос смотрит на нее с нескрываемым презрением. Внезапно Анна поняла, что раз она согласилась на гнусное предложение Лео Макариоса, то теперь ей терять больше нечего, все равно хуже не будет, и, значит, можно показать зубы. Какая разница, что он о ней думает? И какая разница, считает он ее воровкой или нет? Тем более что она чувствовала себя чуть ли не героиней, ведь она спасала свою подругу и ее ребенка! Анна гордо выпрямилась и с вызовом посмотрела на Лео. Заметив, что это ему не понравилось, она испытала мрачное удовольствие. Но с другой стороны, конечно, неразумно сердить человека, который может запросто засадить тебя за решетку. Да к тому же это еще и несправедливо, вынуждена была признать она. Ведь Лео совершенно искренне считает ее воровкой. И имеет полное право сердиться на нее! Но разум подсказывал ей, что, продолжая сердить Лео Макариоса, она гораздо меньше рискует, чем если бы вызывала у него какие-нибудь другие, более нежные чувства. Она взяла на себя преступление Дженни и должна довести дело до конца. И лучше всего не думать о том, на что она только что согласилась. – Ну, – услышала она собственный голос и изумилась, как спокойно, почти безразлично он звучит, – что же теперь будет? – Что теперь будет, миз Делейн? – Он глядел на нее с прежним холодным презрением. – Ты уберешься с моих глаз. Пока я не передумал и тебя не бросили в тюрьму, где и место такой воровке, как ты! Уходи! Лео сидел за рабочим столом мрачнее тучи, едва сдерживая гнев. Как она смела так поступить с ним! А потом стояла перед ним и лгала ему в лицо. Притворялась, будто невиновна, хотя в кармане у нее лежал ворованный браслет. И ведь могла выйти сухой из воды! Он снова вспомнил, как она шла к входной двери изящной, уверенной походкой, будто не обращая внимания на поиски браслета за своей спиной. Но она себя выдала, когда инстинктивно провела рукой по карману. Проверяя, там ли еще находится кое-что… И он сразу догадался, что воровка – она. Анна Делейн специально уронила вазу с драгоценностями и стала поднимать их с пола. Зато теперь она находится в его полной власти! Никакой полиции… никакой гласности… никакой тюрьмы. Анна Делейн загладит свою вину перед ним так, как ему заблагорассудится. Какой же сладкой окажется месть! Он не нужен ей в постели? Она считает себя слишком добродетельной для его желаний? Вот теперь у него появится время и возможность получить исчерпывающие ответы на эти вопросы. Его губы изогнулись в зловещей улыбке. Она будет умолять его заниматься с ней любовью! А когда он утолит свою похоть, то без всякой жалости выставит ее за дверь! |
||
|