"Валерий Губин. Старая фея (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

квартиру, переехали в другой район, и школу тоже пришлось поменять. Я
думал, что забыл начисто тех своих товарищей, ведь прошло столько лет, а
тут вот вдруг вспомнил Мишу Кильдиша. Не особенно напрягаясь, я вспомнил
Толю Озолина, Люду Шабаршину и чуть позже поименно всех тридцать пять
человек, даже лица вспомнились. Давно забытые, совсем стертые временем
детские лица.
Полежав некоторое время в полной тишине, я услышал песенку - пел то
ли Бунчиков, то ли Нечаев: "А парень с милой девушкой на лавочке
прощается". Я пытался прервать песню, но ничего не получалось. Назойливый
мотивчик крутился в голове, не умолкая, и пришлось дослушать до конца.
"Если такая ерунда будет часто оживать во мне, это сильно осложнит
жизнь. Однако, где же то, особо важное, на что намекала старуха?" Ничего
больше не вспомнив, я уснул и проснулся словно от толчка, когда за окном
уже серело, и в доме напротив одно за другим зажигались окна. Я сразу
вспомнил все - волшебницу, расторможенную память, одноклассников, - но
что-то еще цеплялось, задевая какие-то невидимые, легко рвущиеся связи, и
никак не могло выплыть в сознание. Оно словно стучалось в закрытую дверь и
обшаривало все щели в поисках выхода. А я пытался сорвать эти двери,
освободить мою память, выпустить ее. Наконец мне это удалось.
Я увидел сосны на дюнах, оранжевые, освещенные заходящим солнцем,
высоченные корабельные сосны. Увидел землю, покрытую толстым ковром
осыпавшихся иголок. Услышал море, шумящее за дюнами. Вроде бы ничего
особенного в этой картине не было - кусок леса у моря, но она поражала
своей загадочностью, своей значительностью и непонятностью, словно я не
глазами со стороны смотрю, а чувствую ее обнаженными нервами, словно сама
природа обращается ко мне через эти сосны и необычный вечерний свет.
"Это не мое! Я этого никогда не видел!" Но картина стояла перед
глазами, не исчезая, не размываясь, я даже заметил, как чуть-чуть
покачиваются оранжевые стволы под порывом ветра.
"Конечно же, я видел это, точно видел! Лет в 10 или 12, тогда, я
помню, вот так вдруг и увидел без всякого повода, и увиденное испугало,
потрясло меня. Придя домой, я неожиданно заплакал и никак не мог объяснить
встревоженным родным, почему плачу. И тогда же я почувствовал, как темная
неведомая сила вдруг шевельнулась во мне и, словно отзываясь на увиденное,
обдала меня изнутри жаром, перешедшим в озноб. Видение это потом много лет
возникало перед глазами, но я не придавал ему особого значения, и оно
постепенно потускнело, начало забываться и наконец совсем исчезло, кануло
в глубины подсознания..."
Я снова закрыл глаза и почувствовал на своем лице руки - руки матери,
чуть влажные от страха, они нежно прикасались к моей коже и вздрагивали,
они защищали меня от рвущегося ко мне ужаса - от пьяных воплей и грязной
брани ворвавшегося среди ночи отчима. Мать, сидя на моей кровати,
закрывала мне лицо от яркого света, и ее руки передавали мне ее отчаяние,
ее любовь и надежду, что скоро все плохое кончится, что будет другая
жизнь. Сколько тогда мне было лет, я не знаю, видимо, очень мало. С тех
пор я никогда не вспоминал этого, наверное, старался не вспоминать, и
забыл всю ту острую жалость и любовь, которая мне передалась в ту ночь.
Да, старая фея не обманула меня, но лучше бы я ее не встречал.
Воспоминания подействовали угнетающе. Теперь я понимал, что, если бы я не
похоронил в себе те яркие впечатления души, моя жизнь, может быть, обрела