"Валерий Губин. Маяк (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

дальше. Он очень спешил, не зная почему, но смутно догадывался, что в
глубине души он уже решился и вскоре все придется бросить. Но чем дальше
он влезал в работу, тем более ненужными и даже несерьезными казались ему
собственные усилия, и он чрезвычайно уставал от этой раздвоенности.
Незаметно прошла весна, собственно, ее почти не было: снег лежал до
конца апреля и весь май было холодно. В лаборатории начали замечать его
состояние, изможденный вид, начальство предлагало отпуск, но Борис
отговаривался тем, что привык отдыхать только осенью, и все время думал об
этой ниточке, которая в любую минуту может порваться.
В один из тихих августовских вечеров, улегшись пораньше спать, Борис
вдруг проснулся от толчка в сердце. Желтая полоса света уличного фонаря
тянулась через весь потолок к двери, на душе было тревожно и тоскливо, как
после дурного сна, но ничего из только что снившегося не вспоминалось.
Борис позвонил в аэропорт и, узнав, что его рейс будет через два часа,
стал быстро собираться.
Еще не рассветало, когда он вышел на Мельничную. Ни души вокруг, и ни
одно окно еще не горело, только за забором все так же монотонно и
равномерно шумели машины. Борис остановился возле дома, где когда-то нашел
рейку, и огляделся вокруг, будто прощаясь с прошлой жизнью. Его посетило
далекое, давно забытое переживание - сильный летний городской дождь,
ливень, громко стучащий по мостовой и пахнущий пылью. Борис всегда выбегал
под его хлещущие струи и орал что-нибудь дикое и радостное. Переживание
было настолько сильным и ярким, что он весь сжался внутри, боясь, что оно
растает и уйдет, но оно все-таки растаяло и ушло.
Борис двинулся дальше, и еще через несколько минут перед глазами
всплыл яркий солнечный луч. Он прорезал по утрам комнату и ложился пятном
на стену, а потом медленно неуклонно полз вверх, освещая обойный рисунок,
в котором Борису в детстве виделись в эти минуты замки, рыцари, волчьи
морды и густые леса. Разбуженный солнечным лучом, он всегда думал о том,
что его ждет необыкновенная и очень интересная жизнь. Он и сейчас видел
это яркое пятно, и замки, и рыцарей, потом луч сверкнул прямо в глаза и
исчез, и он снова шел, громко стуча каблуками по пустой ночной улице.
Подойдя к дому старика, Борис еще раз остановился, посмотрел на небо,
на бледные, еле видные перед рассветом звезды над ним и все еще яркие там
вдали, на западе, и опять испытал необыкновенное ощущение - ему
почудилось, что весь окружающий мир - и небо, и звезды, и деревья -
внимательно всматриваются в него, вслушиваются в его дыхание. Не
равнодушно-отчужденно, а сочувственно, по-доброму всматриваются. И
проливной дождь в детстве, и луч солнца, и многое-многое другое,
запечатлевшееся навсегда в его душе, были знаками этого внимания, но он не
замечал их как знаки, всегда воспринимая как должную, неотъемлемую часть
своего маленького мирка. И еще он подумал, что, решившись и приехав сюда,
он перешел какую-то невидимую грань, за которой он будет не только и не
просто приемщиком, как не был им его предшественник, скрывший от него
самое важное, что, возможно, и нельзя было передать на словах.
Борис подошел к сараю, пошарил рукой с правой стороны и нашел тяжелый
фигурный ключ. Потом переоделся в халат, немного коротковатый ему, выкатил
тележку и, оглянувшись вокруг, приподнял накидку. Разноцветные огоньки все
так же весело перемигивались. Борис прижался ухом к прибору, и ему
показалось, что он слышит мощное ровное гудение.