"Валерий Губин. Знаки в ночном небе (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора - А! Пропащая душа явилась! Совсем забыл старого друга, - закричал
Зернов, вставая из-за стола и решительно отодвигая доску. Потом разглядел запавшие глаза, необычную бледность Виктора Ивановича и заволновался: - Ты что, нездоров? Что-нибудь случилось? - Пустяки, - махнул рукой Полищук, - просто не спал всю ночь, много работы. - Роман писал? Когда же, наконец, почитаешь? - Какое там! Отчеты замучили, в обществе неразбериха. - Жаль, что роман забросил, - Зернов пододвинул ему стакан и снял чайник с самовара, - хотя общество твое тоже хорошее дело. Они пили чай. Зернов все смотрел изучающе на Виктора Ивановича, потом заметил: - Какая-то в тебе угрюмость появилась. Что-то тревожит? - Зима наступает. Как только вокруг задует, завоет - жизнь начинает казаться мне бессмысленной. Вот подумал сейчас: пройдет 30 - 40 лет, мы умрем, от нас ничего не останется, а снег, мороз, метель пребудут вечно на этом куске земли. - Дела остаются. - Дела наши мизерны. Гораздо серьезнее наши мысли, наши надежды, наша тоска по другой жизни - но и это только пар от дыхания, исчезающий бесследно вместе с нами. - А бессмертие души? - рассеянно улыбнулся Зернов. - Отрицаешь? - Нет, почему? Вот у манси душа после смерти превращается в водяного жучка и живет себе. Наверное, и у нас так, чем мы лучше? - Это тебе веры не хватает. - В себя, конечно. В то, что ты действительно существуешь, и, следовательно, не только твои дела, но и твои мысли, твое воображение, твоя тоска являются такой же необходимой стихией, как молния или ураган, как солнечный свет. Без них мир был бы другим - беднее и проще. - Не верится. - Плохо, что не верится. Без этой веры человек не существует, а просто пребывает, как водяной жучок. Полищук встал: - Ты неисправимый романтик, Зернов. По-моему, все это самообман. Пойду я, дел много. - Постой, чудак, ты же только пришел. Посиди еще, выпьем чаю как следует, у меня баранки есть, сейчас принесу. - Нет, спасибо. Надо идти, работать надо. Работать и работать - в этом мое единственное спасение, да и твое, наверное, тоже. И Виктор Иванович погрузился в работу с головой - уроки в гимназии, уроки на дому, работа в обществе, участие в переписи населения, когда он неделями пропадал в самых глухих уголках губернии, переписывая угрюмых кержаков или полудикие семейства оленеводов. После неожиданно теплой осени выпал наконец снег, и все вокруг сгладилось, посвежело. Полищук, сверх меры загруженный работой, на этот раз не испытал привычного суеверного страха перед началом зимы. Только раза два он позволил себе сходить в тайгу - светлую, выстуженную и как будто голую. Находил полянку, разжигал там костер и сидел, всматриваясь в высоченные ели и березы, в это огромное, молчаливое и жуткое к вечеру |
|
|