"Игорь Губерман. Чудеса и трагедии черного ящика" - читать интересную книгу автора

(их раз в десять больше, чем нейронов). Наука уже давно приписала этим
клеткам роль пассивных участников мозгового обмена веществ и как бы
соединительной ткани, чисто механически поддерживающей скопления нейронов.
Не правда ли, подозрительно жалкое назначение для гигантского количества
клеток, помещенных в самом важном центре живого организма? Объясняется это
пренебрежение к глии чисто человеческим, очень понятным отношением к темной
и неразрешимой проблеме: махнемка на нее пока рукой, истина здесь отыщется
не скоро, ибо неясно даже, как подступиться. А между тем уже лет сто как
высказана прозорливая мысль, что "глия есть носитель разума, потому что
размеры ее возрастают от низших животных к высшим". Согласитесь - это
убедительная логика. Еще один довод: деятельность нейронов измеряется в
тысячных и сотых долях секунды, самое наглядное проявление их работы -
посылка, передача или временная задержка короткого электрического
сигнала-импульса. А где же хранится необъятная наследственная информация:
инстинкты, навыки, системы обработки сигналов, врожденные модели поведения?
Не глиальные ли клетки служат хранилищем всех этих программ, организуя и
направляя кратковременную работу нейронов? Клетки глии плотно окружают
структуры нейронов, тесно прилегают к телу каждой клетки, они явно в
состоянии оказывать на нее гигантское влияние. Не они ли хранят архивы нашей
памяти? Ведь нейронная теория не в состоянии объяснить пока факт запоминания
единого даже слова, буквы, числа. Не является ли миллиардоклеточная глия
программой вычислительной машины, в которой нейроны - не главные и
единственные, а рядовые рабочие элементы? С помощью химических веществ -
шифрованных посланий от глиальных клеток - цепи нейронов могли бы точно
исполнять хранимые в глии инструкции.
Гипотеза эта (ультрановая, но, как водится, имеющая предков -
гениальные отдельные догадки давних лет) пока висит в воздухе. Неизвестно,
как исследовать неразговорчивые глиальные клетки. Самые ближайшие годы могут
принести науке о мозге потрясения, равные появлению в физике теории
относительности.


* * *

Печальные слова одного известного ученого: "К несчастью, в
биологических науках - по крайней мере в психиатрии - мы имеем дело с чуждой
или даже враждебной машиной. Мы не знаем точно, что может делать машина, и
заведомо не знаем ее плана".
Нельзя пройти мимо расстройств в работе черного ящика. Нельзя, потому
что срывы этого изумительно налаженного механизма приносят исследователям
сведения, которые нормально работающий мозг доставить не в состоянии.
Конструктор, изучающий какой-нибудь сложный прибор, сам разбирает его и
разлаживает, чтобы обнажить устройство и обнаружить принцип действия
отдельных систем.
Так появилась вторая половина названия книги. Но в каких тонах писать о
трагедиях черного ящика? Сдержанно, приглушенно, ханжески соболезнующе?
Нет! Не в притушенном, вроде бы стыдящемся тоне, как у постели
больного, - надо говорить о сдвигах психики по-деловому, как спорят инженеры
над машиной с расстроенными характеристиками. Тем более, что уже намечаются
способы приведения ее в порядок.