"Елена Грушко. Венки Обимура" - читать интересную книгу автора

вот и рожай не сыночка аль дочечку,, а черную кикимору!
- Откуда знают, что кикимору-таки родила Степушка?
- Ах, неверуща!-заплескала ладошками Ненила.- Кикимора, как есть кикимора!
Ерема-знахарь сказывал; тонешенька, чернешенька, тулово что соломина,
голова малым-маленька, с наперсточек! Ни с кем она, проклятая, не
роднится, одна у нее радость: все губить, все крушить, на зло идти, мир
крещеный мутить.
Наташка так и задрожала. На счастье, в избу ввалился Митрей - муж Ненилы,
дюжий, ражий мужик. В дверь повеяло пролетьем, талым снегом... Наташка
схватила душегрейку, шалюшку да будто за делом - прочь. Не удержалась,
однако: ноги сами понесли к заколоченной избе.
Вспомнила, как на Герасима-грачевника деревенский знахарь Ерема, черный да
вертлявый мужичок, изгонял из дому Степаниды и Никифора кикимору. Обычай
велел хозяевам в такую чародейную ночь уходить из. избы, чтобы знахарь сам
мог справиться с поганой гостейкой, но ушел один Никифор, а Степаннда
осталась, потому что не столько избу, сколько грешное бабье чрево
облюбовала нечисть. Наташка словно бы видела,, как подруженька ее,
обхватив свой тяжелый, проклятый живот, неподвижно сидела в бабьем куту, у
волокового оконца, за которым сгущалась ночь, а знахарь проворно обметал
углы, выгребал мусор из-под печки, сжигал его, сновал туда-сюда и все
приговаривал, приговаривал обаянные слова, пока не закричала Степанида
дурным голосом, не повалилась навзничь... Крик родильницы звенел над
деревней, а Ерема бормотал:
- От силы нечистой зародилось во чреве сие детище, проклинали, его отец с
матерью еще до рождения, кляли-бранили клятвой великою: не жить бы ему на
белом свете, не быть бы ему в обличье человека, гореть бы ему век в смоле
кипучей, в огне неугасимом! Унеси, нечистая сила, дите свое из утробы
матери за тридевять земель, нареки его там кикиморой, отдай на взращение
кудеснику в горы каменные. Расти ему там в холе-неге на беду всему роду
человеческому, научаться премудростям, лютому волшебству всякому!..
Так оно, знала Наталья, и вышло. Родила Степанида незнамо кого, положили
того клятого младенчика в корзинку, тряпицей принакрыли, унесли от
обеспамятевшей матери, да не в каменные горы - не было гор окрест
Семижоновки,- а в дремучий лес, в чащу темную, поставили на крылечко
избушки, где жил старый кудесник, колдун лесной. Сказывали, черную науку
он знал, душеньку свою в недоброе место продал!
А чуть оклемалась Степанида, посадил ее Никифор на телегу, нагруженную
скарбом, избу заколотил и подался от позора в края далекие. Облила
Степанида слезами дорогу, -да что: суров мужик, терпи, баба!
"Все губить, все крушить, на зло идти..." - вспомнилось Наташке. Уткнула
она лицо в шалюшку и бегом от заколоченной избы. Чур, меня, чур!


* * *


Ты запой, ты запой, жавороночек,
Жавороночек ты, весенний гость,
Про тоё ли про теплую сторонушку,
Про тоё ли про земли про заморские,