"Елена Арсеньевна Грушко. Зимний единорог (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

разъярен одним лишь запахом человека - ведь люди так немилосердно отогнали
его от деревни, от собак!..
Гервасий успел выстрелить, пока длились прыжки, но только на
мгновение смутил тигра. Показать ему спину - верная гибель. На дерево!
Гервасий подпрыгнул, уцепился за толстый дубовый сук, но руки скользнули,
он повис, и в эту минуту тигр, встав на задние лапы, зубами и когтями
потащил его вниз, навалился... И Гервасий едва не потерял сознание, когда
тигр вскочил, брезгливо ткнул его лапой, будто падаль, и отпрыгнул. Только
подлесок затрещал. Только его и видели!
Тогда Гервасию первый раз явилась смутная догадка о долгом грядущем
одиночестве. Но разве мог он помыслить, что продлится это сто лет, сто
десять... сто двадцать... бесконечность?
Сколько-то он еще промаялся в Богородском, потом попытался вернуться
в город, но и там задыхался в отчуждении, и тогда опять пришел в Кедровый
распадок и зарылся в сопку. Он выбрал соседство кедрача, потому что другие
деревья сквозят зимой, а ему хотелось, чтобы его никто не видел, коли так.
Гервасий по одному вынимал из склона трещиноватые слоистые камни,
пока углубление не сделалось достаточным, чтобы поставить лиственничный
сруб. Пол в зимовье был плотно выложен березовыми жердями. Железная печка,
оконце, бревенчатый потолок, в него набиты гвозди, на которых в мешочках
висели продукты. Старая охотничья привычка хоронить их от грызунов
действовала, хотя ни одно живое существо не заглядывало к Гервасию в
зимовье.
Тяжелая, зимняя дрема владела им. Когда ветер метался меж стволов, то
затихая, то взвивая вновь, Гервасию чудилось, что это тайга задыхается от
ненависти к нему. Иногда в промельках темного, гладкого льда ему виделся
пугающий взор Обимура. И все же это выносить было легче, чем гнет людской
необъяснимой злобы. Должно быть, он всегда в тайне желал одиночества. Но
не такого же бесконечного! Не такого же!
Поначалу он еще пытался найти единорога. Ждал на солонце, искал следы
на водопое: буруг там был сильно выбит, но отпечатков его копыт Гервасий
не видел. А как он искал след хищника! Но нет, ничего.
По весне выложенная дерном крыша зимовья прорастала травой,
деревья-стражники в округе уже сменились за время одиночества Гервасия, но
иногда он вдруг, ни с того ни с сего, выскакивал из зимовья и начинал
хватать снег, швырять в свою тень, стараясь засыпать ее, схоронить в
сугробе-саркофаге. Может, и он пропадет с земли, если сначала пропадет
тень?..


Однажды Гервасий заметил, что на морозе его дыхание не обращается в
парок. Совсем, значит, остыла грудь, однако же сердце еще толклось в своей
темнице. Оттого что билось оно так медленно, Гервасий - он вдруг с ужасом
понял это! - перестал стареть. Река Времени лишь омывала его тело, а не
захлестывала, не тащила по течению. Точно так же безучастно скользила она
по предметам, которые его окружали: одежда не ветшала, зимовье не
рушилось, огонь в печурке не гаснул, не портились продукты (за ними он
сперва ходил в Богородское, потом же, когда село опустело, а Гервасий стал
известен как отшельник-долгожитель, их стали доставлять на вертолете,
позже - на шумолете). Тогда-то он и понял свою Судьбу.