"Елена Арсеньевна Грушко. Зимний единорог (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

северная линнея и нежилась камнеломка.
Он шел по следу и наконец добрался до поляны. Прохладное, нетронутое
лицо той, что оставляла цветущие следы, качнулось на высоком стебле. Сонм
дятлов, кукушек, сорок и синиц не шевельнулся ни единым перышком и, зажав
в горле свои самоцветные песни, тихо провожал Гервасия глазами. Деревья
кругом стояли замерев, закинув кроны и не отрывая от небес слепого
колыхания ветвей, словно бы следили движение звезд...
И тут кашкара - пьяная трава ударила в голову Гервасию. Он затопотал,
забил в ладоши, заорал дурным голосом, пустился в пляс - в скок - в
крик!.. Вопль его оборвал лепестки, поверг во прах летучую красу бабочек -
они лежали, как брошенные при дороге цветы.
Гервасий поднял одну, встряхнул. Пыльца осыпалась с крылышка, и он
увидел свое отражение в его мутно-перламутровой пластинке. Надул щеки и
дунул! По крылышку пробежали трещинки, и лицо Гервасия раскололось в нем
на четыре неровные уродливые личины. А в вышине все шумело и кричало, и
Гервасий наконец-то смог открыть глаза и уставиться в мутное оконце.


Уже разгорались далекие и холодные небесные костры, хоровод планет
рассыпался до следующей ночи с ее призраками. О, сколько ликов ночи видел
Гервасий за свою жизнь - в сугробах, складках сопок, в глуби Обимура,
подлунной выси и в своих снах! Сны были чуждые ему, чужие, словно
сосланные в его душу, и каждый раз он просыпался с привкусом крови во рту
и ощущением причиненного кому-то горя...
Гервасий сполз с нар, оделся и, кинув на плечи тулупчик, толкнул
дверь зимовьюшки.
Тысячи тончайших игл вонзились в глаза. Мороз! Ну и мороз! И солнце
не в силах превозмочь стужу.
Ночью вдруг, с мимолетной оттепелью, ударил дождь, а под утро
воротилась разъяренная зима, и метель-заметюшка заскользила по
остекленелым сугробам, завилась вокруг льдистых стволов, силилась
уцепиться-остановиться, да не смогла, скатилась по распадку на обимурский
лед и усвистела вдаль. А над ледяным чертогом тайги, дробя тишину
оглушительной музыкой, висел шумолет.
Гервасий запрокинул лицо к небу. Вроде и не вышел еще срок, совсем
недавно завезли ему и продукт, и боевой припас. Хмыкнул: ну сколько он там
ест! А патроны не тратит уже который десяток лет, уносит ящики в пещерку,
вырытую в склоне сопки, ставит штабелем. Можно бы не корячиться, кидать
пригоршнями порох, дробь и картечь в снег - тайга велика! - да боязно: а
ну как взойдут по весне?
Тем временем грохот в вышине притихал: шумолет снижался. Неведомый
горлопан заткнулся на полузвуке, когда летательный аппарат коснулся снега,
и Гервасий услышал, как под ним хрустнул наст.
Из кабины вывалились двое в полушубках и, взламывая морозное стекло,
заспешили к зимовью. Одного Гервасий знал: он всегда доставлял припасы,
вот и сейчас торил по-хозяйски тропу, волоча два баула. Это был пилот
шумолета. Другой оказался хлипок, но боек, в курчавой, аккуратно ползущей
по круглому лицу бороденке, которую мигом прихватил иней. На шее новичка
болталась веревка с большой биркой. На бирке был его портретик.
Гость сунул свою бирку к самому лицу Гервасия и зачастил: