"Сара Груэн. Воды слонам! " - читать интересную книгу автора

Но слишком поздно. В вестибюле раздается скрип резиновых подметок, и
вот уже вокруг меня толпятся сиделки. Судя по всему, в конечном счете мне не
придется беспокоиться о том, как вернуться в свое кресло.
- И что у нас сегодня на ужин? - бормочу я, когда меня ввозят в
столовую. - Овсянка? Толченый горох? Манная кашка? А ну-ка, дайте я
угадаю... тапиока? Что, и в самом деле тапиока? А может, рисовый пудинг?
- Ох, мистер Янковский, ну вы и шутник, - спокойно произносит сиделка.
Могла бы не отвечать, да она и сама прекрасно знает. Сегодня пятница, и нас
ждет обычный, питательный, но невкусный ужин из мясного хлеба, кукурузной
каши, картофельного пюре и подливы, в которой, быть может, когда-то плавал
кусочек мяса. И они еще спрашивают, почему я теряю вес.
Понятное дело, кое у кого здесь нет зубов, но у меня-то есть, и я хочу
тушеной говядины. Такой, как делала моя жена, с лавровым листом. Хочу
морковки. Картошки в мундире. А еще - запить все это густым душистым
каберне. Но больше всего хочу початок кукурузы.
Порой я думаю, что если бы мне предложили на выбор полакомиться
кукурузным початком или заняться любовью с женщиной, я выбрал бы кукурузу.
Я, конечно, не прочь побыть с женщиной - ведь я все еще мужчина, в моем
случае годы бессильны. Но стоит вспомнить, как лопаются на зубах эти сладкие
зернышки - и у меня просто слюнки текут. Понятное дело, все это мечты, и
только. Ни то, ни другое мне не светит. Мне просто нравится делать выбор,
как если бы я стоял перед царем Соломоном: побыть напоследок с женщиной -
или съесть початок кукурузы. Порой вместо кукурузы я представляю себе
яблоко.
За столом все только и говорят о цирке - ну, не все, а те, кто вообще
может говорить. Наши молчуны, с застывшими лицами и парализованными руками и
ногами, а заодно и те, кто не в силах удержать столовые приборы, поскольку
очень уж у них трясутся руки и голова, - все они сидят по углам, а при них
санитары, которые вкладывают им в рот кусочки пищи и уговаривают пожевать.
Они похожи на птенцов, вот только едят без особого энтузиазма.
Если не считать легкого подрагивания челюстей, лица их спокойны, а
взгляд до ужаса бессмысленный. Именно до ужаса - ведь я понимаю, что в один
прекрасный день со мной случится то же самое. Пока этот день не настал, но
он не за горами. Я знаю только один способ избежать его прихода, но и он мне
не очень-то симпатичен.
Сиделка подвозит меня к моей тарелке. Подливка на мясном хлебе уже
застыла до корочки. Я ковыряюсь в тарелке вилкой. Подливка издевательски
подрагивает. Я с отвращением поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с Джозефом
Макгинти.
Он, новичок, незваный гость, сидит напротив меня. Бывший судебный
адвокат с квадратной челюстью, бугристым носом и большими вислыми ушами.
Глядя на его уши, я вспоминаю Рози, хотя во всем остальном он ничуть на нее
не похож. Она была чудесная, а он - ну, он бывший адвокат.
Не понимаю, что общего сиделки нашли между адвокатом и ветеринаром, и
почему в первый вечер усадили его напротив меня, да так оно и повелось.
Он смотрит на меня в упор, двигая челюстями, словно корова, жующая
жвачку. Невероятно. Он и правда это ест.
Старушки в блаженном неведении болтают друг с другом.
- Они пробудут здесь до воскресенья, - говорит Дорис. - Билли у них
спросил.