"Василий Семенович Гроссман. В большом кольце" - читать интересную книгу автора

проникновенный, взволнованный женский голос:
- Польты дамские привезли в магазин.
Доктор спросил:
- А зеленые есть?
И этот разговор помог Маше сохранить покой и надежду и в тот миг, когда на
абажуре выступила и потекла Машина кровь и доктор нахмурился и уж не
улыбался ей.

Должно быть, счастье выздоровления вмешалось во все, что происходило с
Машей, во все важное и пустое, чем был наполнен день. А может быть, это было
совсем другое счастье.
В палате лежала тучная и властная ткачиха Петровна и колхозная седая карга
Варвара Семеновна. А рядом с Машей лежала Клава, опальная продавщица,
отбывшая два года лагеря, а у окна лежала порезанная и побитая неизвестно за
какое дело Анастасия Ивановна из укрупненного колхоза "Заря". А у другого
окна лежала елейная Тихоновна, когда-то служившая в домашних работницах.
Суп давали в жестяных мисочках, ложки были легкие, словно соломенные.
Подушки тоже были очень легкие, скрипучие, все это занимало Машу... Кровати
были железные, Маша никогда не видела железных кроватей.
И суп не был похож на тот суп, что Маша ела дома, хотя он тоже был
протертый и овощной. И простыни были другие, и маленькие вафельные полотенца
с большими черными печатями никак не походили на те, что висели дома в
ванной.
Петровна задыхалась в одышке, а голос имела сильный, генеральский. Ее и
звали генеральшей.
Когда Машу принесли в палату, после изолятора, Петровна сказала:
- Славная девочка, нос картошкой, деревенская.
А Варвара Семеновна протяжно проговорила:
- Господи, а ножки-то тонкие, длинные, как у журавля.
Потом, когда Маша пришла в себя, ее расспросили и про гнойный аппендицит,
и про операцию, и как началось, и про все, что полагается.
Тихоновна задавала неприятные вопросы. Маша стеснялась ей отвечать. Она
промолчала, когда Тихоновна спросила - большая ли у них комната. Тихоновна
переспросила, но Маша молчала. Тогда Варвара Семеновна объяснила:
- Со счету девочка сбилась, комнатей у них много.
А когда Тихоновна спросила про папу - "кем он будет", Маша угрюмо сказала:
- Мама у меня учительница.
Ответ заинтересовал палату.
Петровна сказала:
- Мама, значит, учительница, а папа, выходит, ученик.
Варвара Семеновна:
- Инвалид, наверное.
Клава проговорила:
- А может быть, сидит... - и негромко пропела сипловатым голосом:

        Ах, скучно мне, все товарищи в тюрьме,
        Не дождусь я того дня, как попутают меня...