"Томмазо Гросси. Марко Висконти (историко-приключенческий роман) " - читать интересную книгу автора

волн, не оставлявших его в покое, качалось, совсем ложилось набок, металось
из стороны в сторону, но освободиться уже не могло.
Отторино и другие потерпевшие крушение помогли графу и его дочери
выбраться на безопасный уступ, а затем торопливо рассыпались в разные
стороны по крутым склонам огромной скалы, внимательно высматривая, не
покажется ли где утопающий. Один лишь отец, оставивший лодку последним и в
общей суматохе не заметивший отсутствия сына, сел на камень с обломком весла
в руке и без всякой тревоги стал искать его взглядом среди остальных
спасшихся, уверенный, что никто не погиб.
Оправившись от испуга, граф, раздраженный пережитой опасностью,
принялся ругать лодочника и его Арригоццо, также не подозревая, что
произошло. Микеле выслушал обращенные к нему упреки понурив голову, с видом
человека, сознающего свою вину; но, услышав слова, слишком обидные для его
сына, он не смог сдержаться. Он готовился уже было возразить графу, как
вдруг, повернувшись лицом к озеру, увидел под водой какой-то странный
предмет, который застрял между выступами заливаемого волнами рифа. Он с
тревогой вгляделся в этот предмет, принимавший, казалось, разные очертания и
похожий на коричневую куртку, и наконец различил человеческую руку, то
всплывавшую, то погружавшуюся в воду под напором волн.
Бедный отец чуть не упал замертво. Он оперся на обломок весла, который
держал в руке, вскочил на ноги и закричал дрожащим голосом:
- Арригоццо! Арригоццо!.. - Не слыша ответа, он побежал на вершину
скалы, осмотрелся вокруг, пересчитал всех одного за другим и не нашел среди
них сына. Тут он увидел графа, который только что поносил Арригоццо,
зарычал: - Ах, это ты, собака! - и, схватив палку, бросился на него,
собираясь размозжить ему голову.
Биче закричала. Отторино вовремя успел отвести удар. В это мгновение
подбежали Лупо, сокольничий, гребцы и все вместе обезоружили обезумевшего
отца, который, ударив себя кулаком по лбу, отскочил в сторону и бросился в
озеро.
Было видно, как он борется с разъяренными волнами, проявляя силу и
отвагу, которые может пробудить одно лишь отчаяние. Несколькими гребками он
доплыл до утопленника, протянул к нему руки, нащупывая его под водой, и
схватил было его за волосы, но благородное чувство отцовского сострадания не
позволило ему столь грубо обращаться с телом любимого сына; он просунул
левую руку под его подбородок, чтобы поддерживать над водой его голову, а
правой принялся грести, стараясь вернуться обратно к утесу. Гребцы
спустились в полузатопленную лодку, бросили старику веревку от паруса, и,
ухватившись за нее, он смог выбраться на скалу со своей ужасной, но
бесценной ношей.
Он опустил тело сына на камни, положил его голову к себе на колени,
нагнулся над ним и стал ощупывать его грудь, надеясь услышать биение сердца.
Он прижимал его к себе, терся щекой о его щеку, покрывал поцелуями глаза,
губы, все лицо, словно стараясь вдохнуть жизнь в это мертвое тело.
Неожиданный порыв ветра шевельнул руку утопленника, которая плетью упала на
землю, заставив содрогнуться все тело. При этом движении несчастный отец
ощутил прилив надежды, и на мгновение краска вернулась на его щеки.
Казалось, морщины на его лице разгладились, в глазах, смотревших на любимого
сына, появился внезапный огонек. Но, убедившись в своей ошибке, он вцепился
руками в волосы, погрозил сжатыми кулаками озеру и закричал: