"Вторая мировая война" - читать интересную книгу автора (Лиддел Генри)

ЧАСТЬ V. ПОВОРОТ. 1942 ГОД

Глава 18 Поворот событий в России

В 1940 году немцы начали кампанию 9 апреля, совершив нападение на Норвегию и Данию. В 1941 году они начали ее 6 апреля наступлением на Балканах. Однако в 1942 году начало кампании было отложено на более поздние сроки. Этот факт свидетельствовал о том, что силы немцев были значительно истощены в бесплодных попытках добиться быстрой победы над Россией, а их наступательные усилия нейтрализованы. Ведь если на русском фронте условия погоды ранней весной наступлению не благоприятствовали, то для наступления против восточного или западного фланга весьма ненадежной позиции Англии на Средиземном море подобных препятствий не было. И тем не менее в этом ключевом районе для заморских коммуникаций Англии новой угрозы не возникло.

На театре военных действий в России зимнее контрнаступление Красной Армии, начавшееся в декабре, продолжалось больше трех месяцев. К марту Красная Армия продвинулась на отдельных участках более чем на 150 миль. Немцы еще удерживали Шлиссельбург, Новгород, Ржев, Вязьму, Брянск, Орел, Курск, Харьков и Таганрог, но в тылу большинства этих пунктов уже находились русские войска.

Эти города-бастионы были мощными препятствиями с тактической точки зрения. В стратегическом отношении они также имели большое значение, поскольку представляли собой узловые пункты путей сообщения. Немецкие гарнизоны этих городов не могли воспрепятствовать проникновению русских войск в промежутки между ними, но, блокируя пути сообщения в этих пунктах, мешали русским развить успех прорыва. Таким образом, эти города-бастионы выполняли точно такую же функцию сдерживания, на которую были рассчитаны форты французской линии Мажино. Во Франции эти укрепленные позиции смогли бы выполнить отведенную им роль, если бы цепь фортов вдоль французской границы не обрывалась на полпути, что дало немцам возможность обойти их с фланга.

Поскольку Красной Армии не удавалось подорвать оборону городов-бастионов в такой мере, чтобы вызвать их падение, глубокие клинья, вбитые советскими войсками в промежутки между ними, позже обернулись для Красной Армии недостатком. Естественно, оборонять эти клинья было труднее, чем города-бастионы, и поэтому для удержания их требовалось большое количество войск. Вклинившимся русским войскам постоянно грозило окружение в результате ударов во фланг из удерживаемых немцами бастионов.

К весне 1942 года линия фронта в России имела так много глубоких зубцов, что походила на изображение береговой линии Норвегии с ее многочисленными фиордами, далеко проникающими в глубь суши. Тот факт, что немцам удавалось держаться на «полуостровах», красноречиво говорил о возможностях современной обороны. Этот урок, как и оборона русских в 1941 году, опровергал поверхностные выводы о возможностях обороны, которые были сделаны на основе легких успехов наступающими при действиях против слабой обороны или исходя из тех случаев, когда наступающая сторона имела решающее превосходство в вооружении либо встречала плохо обученного и растерявшегося противника. Опыт зимней кампании 1941 года также подтверждал что наибольшая опасность для обороняющихся кроется в начальной стадии боев и с течением времени уменьшается, если обороняющиеся выдержат шок, вызванный угрозой уничтожения в условиях окружения, и не сдадут немедленно своих позиций.

При ретроспективном рассмотрении становится ясно, что запрет Гитлера на сколько-нибудь значительный отвод войск способствовал восстановлению у немцев веры в свои силы и, вероятно спас их от крупного поражения, а его требование придерживаться «круговой» обороны дало им важные преимущества в начале кампании 1942 года. \269 — Рис. 10\

И тем не менее немцам косвенно пришлось дорогой ценой расплачиваться за эту жесткую оборону. Первоначальный успех породил мнение, будто подобную оборону можно применять и в более трудных условиях последующих зимних кампаний. Далее, немецкие военно-воздушные силы испытывали крайнее напряжение, осуществляя в течение продолжительного времени в зимних условиях доставку предметов снабжения гарнизонам почти полностью окруженных городов-бастионов. Из-за плохой погоды было много аварий, а в периоды хорошей погоды приходилось использовать большое количество самолетов, чтобы пополнить запасы предметов снабжения. Иногда за один день для обеспечения предметами снабжения только одного армейского корпуса использовалось более 300 транспортных самолетов. Система снабжения по воздуху в подобных масштабах для обеспечения целой цепи открытых передовых позиций нанесла серьезный ущерб транспортной службе немецких ВВС.

Колоссальное напряжение испытывала в этой зимней кампании армия, не подготовленная к ней. К концу зимы во многих дивизиях осталась всего лишь треть первоначального состава. Вновь они так и не были укомплектованы полностью, и только летом численность личного состава в них достигла уровня, необходимого для ведения активных действий.

Немецкие генералы доказывали Гитлеру, что для возобновления наступления в 1942 году требуется дополнительно 800 тыс. человек. Министр вооружений Шпеер заявил, что высвободить такое число людей с заводов для службы в армии невозможно.

Проблему нехватки в людях в конечном счете решили путем коренных изменений в организации. В пехотных дивизиях после реорганизации осталось по семи батальонов вместо девяти. Максимальная численность пехотной роты была определена в 80 человек вместо 180. Такое сокращение преследовало двоякую цель. Практика показала, что с потерей опытных командиров рот молодые офицеры не справлялись с управлением ротами прежнего состава. Кроме того, было установлено, что роты более крупного состава несли более крупные потери, хотя особого различия в результатах действий больших и малых рот не было.

Сокращение числа батальонов в дивизии и численного состава пехотных рот ввело в заблуждение разведывательные службы союзников. Считая немецкие дивизии адекватными по численности собственным дивизиям, они давали неверные оценки. Гораздо точнее было бы считать две немецкие дивизии за одну английскую или американскую. Но даже такое соотношение перестало соответствовать истинному положению дел к концу лета 1944 года, когда лишь отдельные немецкие дивизии в действительности достигали своей сокращенной штатной численности.

В течение зимы были сформированы две новые танковые дивизии, частично за счет преобразования кавалерийских дивизий. Несколько увеличилось число танков в мотопехотных дивизиях, но из 20 существовавших танковых дивизий лишь половина была полностью укомплектована танками.

Таким образом, общий баланс сил немцев служил весьма зыбким основанием для продолжения наступления. Даже ценой самых напряженных усилий Германия едва могла бы довести численность своих войск до прежнего уровня, да и то лишь за счет более широкого привлечения войск союзников, уступавших по качеству ее собственным войскам. У Германии не оставалось никаких резервов, чтобы восполнить потери в ходе еще одной дорогостоящей кампании. Еще большим недостатком была неспопособность немецкого командования развернуть основные наступательные средства — военно-воздушные силы и танковые войска — до масштабов, необходимых для обеспечения гарантированного превосходства.

Вопрос о возобновлении наступления в 1942 году обсуждался в ноябре 1941 года, еще до последней попытки взять Москву. Как утверждают, в ходе ноябрьских дискуссий Рундштедт предложил не только перейти к обороне, но и отвести войска на первоначальные исходные рубежи в Польше. Лееб якобы согласился с ним, другие ведущие генералы хотя и не выступали за такую полную перемену политики, но многие из них испытывали все большую тревогу за исход русской кампании и не проявляли никакого энтузиазма по поводу возобновления наступления. Провал декабрьского наступления на Москву и зимние невзгоды лишь усилили их сомнения.

Однако влияние военной оппозиции было ослаблено изменениями в высшем командовании, произведенными после провала кампании 1941 года. Когда Гитлер не согласился с предложением Рундштедта прекратить наступление в южном направлении на Кавказ и отойти на зимний оборонительный рубеж на р. Миус, Рундштедт подал в отставку, и она была принята в конце ноября. Рундштедту сравнительно повезло как в отношении времени, так и способа отставки. Когда провал этой кампании в целом стал очевиден всему миру, 19 декабря официально было объявлено об отставке Браухича, причем из формулировки следовало, что виноват во всем именно он. Этим актом Гитлер преследовал двоякую цель — найти козла отпущения и расчистить себе путь к непосредственному руководству армией. У Бока, одного из ревностных сторонников захвата Москвы, в результате нервного и физического переутомления открылась болезнь желудка. Отставка Бока была принята 20 декабря. Лееб пока оставался па своем посту. Однако, когда Лееб понял, что Гитлера ничем нельзя убедить в необходимости отвести войска с демянской дуги, он сам подал в отставку. Уход со сцены Браухича и трех первоначально назначенных командующих группами армий снизил сдерживающее влияние начальника генерального штаба Гальдера. Снижению влияния Гальдера и укреплению позиций Гитлера способствовало также стремление новых командующих более послушно выполнять указания фюрера. Гитлер хорошо понимал, что продвижение по службе влияет на суждения людей и вырабатывает в них покорность. Профессиональное честолюбие редко противится соблазну подобного рода.

Рундштедта сменил Рейхенау, Бока — Клюге, а Лееба — несколько позже — Кюхлер. Уход Бока с поста командующего группой армий «Центр» был вызван болезнью, и, когда в январе Рейхенау внезапно умер от сердечного приступа, Бок был назначен его преемником. Однако он окончательно утратил свое влияние в июле, когда немецкие войска на юге были реорганизованы в ходе летнего наступления. В результате этой реорганизации из состава группы армий «Юг» была выделена группа армий «А» для наступления на Кавказ, и командование ею было поручено фельдмаршалу Листу. Остальные силы группы армий «Юг» были переименованы в группу армий «Б», которой командовал вначале Бок а затем Вейхс.

План нового крупного наступления выкристаллизовался в первые месяцы 1942 года. На решение Гитлера большое влияние оказали его советники по экономическим вопросам. Они заявили Гитлеру, что Германия не сможет продолжать войну, если не получит кавказскую нефть, а также пшеницу и руду. Эту точку зрения опровергла сама реальность: Германия не получила кавказскую нефть, но тем не менее продолжала войну еще в течение трех лет. Гитлер, однако, был особенно восприимчив к подобным аргументам экономического характера, потому что они совпадали с его инстинктивным стремлением к решительным мерам, причем в наступательном духе. Сама идея отступления казалась ему отвратительной, несмотря на облегчение и потенциальные выгоды, которые оно могло принести. Поэтому он не хотел слышать ни о чем другом, как только о новом наступлении. \273 — Рис. 11\

Это мешало Гитлеру воспринимать неприятные факты. Например, немецкая разведывательная служба располагала сведениями, что заводы русских на Урале н в других районах производят 600–700 танков в месяц. Когда Гальдер доложил об этом фюреру, Гитлер стукнул кулаком по столу и заявил, что подобные темпы производства невозможны. Он не верил в то, во что не хотел верить.

Гитлеру, однако, пришлось признать ограниченность ресурсов Германии. В результате он счел необходимым сократить масштабы нового наступления. Оно теперь планировалось на обоих флангах, но не на всем фронте.

Главный удар намечалось нанести на южном фланге около Черного моря. Он должен был осуществляться в виде стремительного наступления по коридору между реками Дон и Донец. Выйдя к низовьям Дона на участке от его излучины до устья и форсировав эту водную преграду, часть наступающих войск должна была повернуть на юг, в направлении кавказских нефтепромыслов, а другой части предстояло продвигаться на восток, к Сталинграду на Волге.

Формулируя такую двойную цель, Гитлер первоначально лелеял надежду, что захват Сталинграда откроет путь для наступления на север с выходом в тыл русских армий, прикрывавших Москву. Некоторые из приближенных Гитлера поговаривали даже о походе на Урал. Однако после долгих споров Гальдер убедил фюрера, что этот слишком честолюбивый замысел невозможно осуществить, что фактически следует поставить цель продолжить наступление за Сталинград — и то лишь настолько, чтобы удержать этот стратегически важный пункт. Более того, сам захват Сталинграда теперь стали рассматривать как средство обеспечения стратегического прикрытия с фланга войск, наступающих на Кавказ, потому что Сталинград находился на Волге, господствовал над сухопутным перешейком между Волгой и Доном и служил своего рода пробкой для этого узкого места.

План Гитлера на 1942 год предусматривал также вспомогательный удар, имеющий целью в течение лета захватить Ленинград. Это наступление на севере помимо соображений престижа имело важное значение как средство обеспечения наземных коммуникаций с Финляндией и вывода ее из изоляции.

На других участках Восточного фронта немецкие армии должны были оставаться в обороне и только улучшать занятые ими укрепленные позиции. Короче говоря, немецкое наступление в 1942 году ограничивалось двумя флангами. Эта ограниченность свидетельствовала, насколько истощились резервы Германии. Более того, намеченное наступление на южном фланге можно было осуществить лишь при условии более широкого использования войск союзников Германии для обеспечения большей части тылового прикрытия флангов наступающих войск в ходе развития наступления.

Замысел подобного глубокого прорыва на одном фланге без одновременного давления на центр противника противоречил канонам стратегии, которым немецких генералов обучали в молодости. Он не устраивал их еще и потому, что при этом наступлении немецкие войска оказывались между основными силами русских и Черным морем. Еще большее беспокойство вызывал у них тот факт, что прикрытие их сухопутного фланга должно было зависеть в основном от румынских, венгерских и итальянских войск. В ответ на все эти беспокоившие генералов вопросы Гитлер решительно заявил, что Германия сможет выиграть войну лишь в том случае, если получит в свое распоряжение кавказскую нефть. В отношении риска, связанного с использованием войск союзников для прикрытия фланга немецких войск, Гитлер отметил, что войскам союзников предстоит удержать рубеж на Дону и Волге между Сталинградом и Кавказом, то есть там, где им будут помогать сами водные преграды. Захват и удержание такого ключевого пункта, как Сталинград, Гитлер возлагал на немецкие войска.

В качестве прелюдии к главному наступлению немецкие силы в Крыму 8 мая нанесли удар с целью захвата восточной части Крыма — Керченского полуострова, где русским удалось остановить их осенью. В ходе хорошо подготовленного наступления, поддержанного массированными налетами пикирующих бомбардировщиков, в обороне русских была пробита брешь. Втянувшись в прорыв, немцы повернули на север и прижали большую часть обороняющихся к берегу. Затем немцы устремились по полуострову на восток. После кратковременной задержки на Татарском валу, исторической оборонительной линии в 12 милях от оконечности полуострова, они захватили 16 мая Керчь.

Этот удар был задуман с целью обеспечить наступление на главном направлении, осуществив прыжок через Керченский пролив на Таманский полуостров — западную оконечность Кавказа.

12 мая ударом в полосе действий 6-й армии Паулюса началось наступление русских на Харьков. Оно поглотило слишком большую часть резервов русских и тем самым оставило их без защиты от ответного удара. Русские войска, прорвав оборону немцев в районе Харькова, разошлись веером в северо-западном и юго-западном направлениях. По приказу Гитлера запланированное наступление 6-й армии Паулюса и 1-й танковой армии Клейста на изюмскую дугу русских началось на день раньше, и наступление русских было остановлено ударом войск Бока. Когда немцы предприняли главный удар в июне, у русских оказалось слишком мало резервов, чтобы задержать их.

Наступление немцев проводилось «уступом» как в пространстве, так и во времени. В соответствии с планом оно должно было идти на всем немецком фронте в южной России, проходившем от района Таганрога вдоль р. Донец и далее в направлении Харькова и Курска. Этот фронт располагался уступом. Войскам левого крыла предписывалось перейти в наступление первыми, а войскам правого крыла — выжидать, пока левое крыло не выйдет на одну линию с ними. Своими активными действиями войска правого крыла должны были сковать силы русских и ослабить их сопротивление войскам левого крыла.

На правом крыле наступала 17-я армия, взаимодействовавшая с 11-й армией в Крыму. Левее и несколько сзади 17-й армии действовала 1-я танковая армия. После 9 июля эти две армии составили группу армий «А» под командованием Листа и имели задачу вторгнуться на Кавказ. Левее ее действовала группа армий «Б» под командованием Бока, имевшая в своем составе 4-ю танковую армию, 6-ю и 2-ю армии, а также венгерскую 2-ю армию. Решающие удары должны были нанести две танковые армии на левом фланге немецких войск по наиболее выдвинутым вперед позициям русских. 1-я армия наносила из района Харькова, а 4-я — из района Курска. «Пехотные» армии предполагалось использовать во втором эшелоне.

Главному наступлению непосредственно предшествовал штурм крепости Севастополь, начавшийся 7 июня. Штурмовала Севастополь 11-я армия под командованием Манштейиа. Русские оказали упорное сопротивление. Немцы, обладая превосходством в силах, в конце концов одержали верх. 4 июля Севастополь, а вместе с ним и весь Крым, оказался в руках немцев. Русские лишились своей главной военно-морской базы на Черном море, однако их флот продолжал действовать.

За операцией в Крыму последовал еще один важный отвлекающий удар. Его нанесли неподалеку от района, где готовился главный удар. 10 июня немцы, воспользовавшись изюмским клином, форсировали р. Донец и захватили плацдарм на северном берегу. Постепенно расширив его, 22 июня они нанесли с него мощный танковый удар в северном направлении и через два дня вышли к узловой станции Купянск, примерно в 40 милях севернее Донца.

На левом фланге направления главного удара в течение нескольких дней велись упорные бои, затем резервы русских были исчерпаны, и 4-я танковая армия прорвалась на участке между Курском и Белгородом. После этого наступающие войска стремительно прошли около 100 миль по равнинной местности к р. Дон в районе Воронежа. Казалось, немцы намечали нанести прямой удар через верховья Дона и далее за Воронеж, чтобы перерезать рокадную железную дорогу, соединяющую Москву со Сталинградом и Кавказом. В действительности же немцы не планировали этого.

Немецким войскам было приказано остановиться после выхода к Дону и создать здесь оборонительный рубеж для прикрытия фланга войск, продолжавших наступление в юго-восточном направлении. Подошедшая венгерская 2-я армия сменила 4-ю танковую армию, последняя повернула на юго-восток по коридору между Доном и Донцом. За ней последовала 6-я армия с задачей взять Сталинград.

Вся эта серия операций на левом крыле служила маскировкой готовящегося удара на правом крыле. Пока внимание русских было сосредоточено на ударе из района Курска на Воронеж, 1-я танковая армия Клейста нанесла более опасный удар из района Харькова. Этому благоприятствовал тот факт, что русские войска не успели укрепить свои позиции после того, как было остановлено их наступление. Не менее важное значение имело также вклинение немцев в позиции русских в районе Купянска. Прорвав оборону, танковые дивизии Клейста двинулись на восток по коридору между Доном и Донцом и вышли к Чертково на железной дороге, соединяющей Москву с Ростовом. Далее, повернув на юг, прошли Миллерово и Каменск, продвигаясь к низовьям Дона в районе Ростова.

На левом фланге этого направления 22 июля немцы форсировали реку и продвинулись от исходных рубежей на 250 миль. На следующий день на правом фланге этого же направления немцы вышли к оборонительному рубежу русских у Ростова и прорвали оборону этого города. Расположенный на западном берегу Дона, город оказался легко уязвимым для подобного рода ударов. С захватом Ростова была перерезана важная линия снабжения с Кавказа, и теперь обеспечение русских армий нефтью стало зависеть от возможности ее доставки на танкерах по Каспийскому морю и по новой железной дороге, быстро проложенной по степям восточнее его.

Следует отметить одну из характерных особенностей этого наступления: несмотря на то что было преодолено сопротивление крупных масс русских войск, общее число пленных оказалось намного меньше, чем в 1941 году. Темпы наступления тоже не были достаточно высокими. Это обусловливалось как сопротивлением противника, так и осторожностью действий и потерями, понесенными немецкими танковыми войсками в предшествующий период войны. Танковые «группы» 1941 года были преобразованы в танковые «армии», в которых увеличилась доля пехоты и артиллерии, а это снизило темпы продвижения.

Хотя в ходе немецкого наступления значительные силы русских оказались отрезанными от главных сил, большей их части все же удалось своевременно выйти из окружения. Поскольку немцы наступали в юго-восточном направлении, русские войска, естественно, отходили на северо-восток. Русское командование сосредоточило силы в районе Сталинграда. Здесь создалась серьезная угроза флангу немецких войск, наступающих на Кавказ. Это оказало огромное влияние на следующий этап кампании, когда немецкие армии начали наступать по двум расходящимся направлениям — на кавказские нефтепромыслы и к Волге в районе Сталинграда.

Форсировав Дон в его низовьях, 1-я танковая армия Клейста повернула на юго-восток в долину р. Маныч, связанной каналом с Каспийским морем. Взорвав там крупную плотину и затопив долину, русские временно задержали продвижение танков. Форсировав реку, немцы продолжали наступление на Кавказ на широком фронте. Правая колонна Клейста продвигалась почти строго на юг и, пройдя Армавир, 9 августа вышла к крупному центру нефтедобычи Майкопу, в 200 милях юго-восточнее Ростова. В тот же день авангард его центральной колонны ворвался в Пятигорск, расположенный в 150 милях к востоку от Майкопа у подножия Кавказских гор. Левая колонна Клейста наступала еще восточнее, в направлении Буденновской.

Темпы продвижения были высокими, но снизились они так же быстро, как и возросли. Это было вызвано нехваткой горючего и трудными условиями гористой местности. К этому двойному тормозу впоследствии прибавился еще один фактор, когда значительные силы, предназначенные для нанесения решающего удара в наступлении на Кавказ, были отвлечены для участия в сражении за Сталинград.

Естественным препятствием на пути немцев были горы, но, помимо всего прочего, сказывалось все возрастающее сопротивление русских. Оборонявшиеся здесь войска имели в своем составе мобилизованных местных жителей, которые защищали свои собственные дома и хорошо знали горную местность. Эти факторы многократно усиливали мощь обороны, а характер местности стеснял действия наступающих войск, вынуждая их танковые силы двигаться по определенным направлениям.

В то время как 1-я танковая армия вела наступление на Кавказ, 17-я армия прошла вслед за ней пешим порядком через Ростов, а затем повернула на юг и двинулась к побережью Черного моря.

После захвата нефтепромыслов в Майкопе Кавказский фронт вновь разделился и были поставлены дальнейшие задачи. На 1-ю танковую армию возлагалась ответственность за действия на главном участке от р. Лаба до Каспийского моря. Ее ближайшей задачей был захват горного участка крупной шоссейной дороги, идущей из Ростова на Тбилиси, а последующей задачей — захват Баку на Каспийском море. 17-я армия несла ответственность за действия на более узком участке от Лабы до Керченского пролива. Ее ближайшей задачей было продвижение на юг из Майкопа и Краснодара через западную оконечность Кавказского хребта с целью захвата черноморских портов Новороссийска и Туапсе. Последующая задача состояла в форсированном продвижении из района южнее Туапсе с целью открыть путь на Батуми.

Над прибрежной дорогой южнее Туапсе нависали высокие горы, и ближайшая задача 17-й армии казалась сравнительно легкой: оставалось пройти меньше 50 миль до побережья, а западная часть горного хребта здесь переходила в предгорье. Однако задача предстояла не из легких. При наступлении было необходимо форсировать р. Кубань с широкой болотистой поймой, а довольно крутые горы на востоке представляли собой труднопреодолимое препятствие.

1-я танковая армия продвигалась сравнительно успешнее, однако темпы ее продвижения постепенно уменьшались, а паузы увеличивались. Нехватка горючего создавала основное препятствие для развертывания наступления. Танковые дивизии иногда простаивали несколько дней подряд, ожидая подвоза горючего. Это лишило немцев их главного шанса на успех — прорваться через перевалы, пользуясь фактором внезапности, и до того, как была усилена оборона. Когда же пришлось с боями прокладывать путь в горах, 1-я танковая армия оказалась в невыгодном положении, потому что большинство опытных горнострелковых частей было передано 17-й армии, пытавшейся выйти к Туапсе и прорваться по прибрежной дороге к Батуми.

Серьезная задержка произошла после выхода к р. Терек, прикрывавшей подходы к горной дороге на Тбилиси, а также более уязвимые нефтепромыслы в Грозном, к северу от горного хребта. Ширина Терека, конечно, не внушала такого же благоговейного страха, как ширина Волги, но быстрое течение превращало горную реку в труднопреодолимое препятствие. Клейст попытался продвинуться на восток по течению реки, и в первую неделю сентября ему удалось форсировать Терек в районе Моздока, однако его войска были вновь остановлены в густо поросших лесом горах за Тереком. Грозный находился всего в 50 милях от переправы у Моздока, но, несмотря на все усилия, немцам не удалось достичь этого города.

Весьма существенно крушению надежд немцев способствовала переброска русскими нескольких сотен бомбардировщиков на аэродромы около Грозного. Их внезапное появление затормозило наступление Клейста, и главным образом потому, что многие из подразделений зенитной артиллерии и значительная часть поддерживающей авиации были брошены на помощь немецким войскам у Сталинграда. Русские бомбардировщики могли беспрепятственно наносить удары по войскам Клейста и поджигать крупные участки леса, через которые они пытались пробиться.

В целях широкого отвлечения сил противника русские на побережье Каспийского моря использовали кавалерийские дивизии, беспрерывно атаковывали открытый восточный фланг войск Клейста. Действуя в степях против сильно растянутого оборонительного заслона, русская кавалерия нашла очень хорошее применение своим специфическим качествам. На этой обширной равнине она легко проникла через боевое охранение немцев и перерезала пути подвоза. Русским на этом фланге сосредоточить силы было легко, поскольку они могли использовать железную дорогу, шедшую от Астрахани на юг. Ее проложили в бескрайней степи без подготовки земляного полотна. Немцы вскоре поняли, что, уничтожая отдельные участки этой дороги, они ничего не добьются, так как русские быстро укладывали новые секции пути. Хотя немецкие подвижные отряды прорывались к побережью Каспийского моря, оно так и осталось для них «миражем в пустыне».

В течение сентября и октября Клейст пытался прорваться к югу от Моздока, предпринимая, внезапные атаки на различных участках. Все его попытки, однако, не имели успеха. Тогда он решил изменить направление главного удара и взять в клещи Орджоникидзе — ворота к Дарьяльскому перевалу, через который проходит горная дорога на Тбилиси. Этот удар был нанесен в последнюю неделю октября. Для поддержки действий войск Клейста с воздуха в его распоряжение выделили всю авиацию, которую удалось наскрести. Правая колонна войск Клейста в ходе маневра на запад захватила Нальчик, а затем и Алагир, где начиналась резервная военная дорога через Мамисонский перевал. От Алагира эта колонна войск двинулась на Орджонкидзе, взаимодействуя с войсками, наносившими удар вверх по долине р. Терек. Дождь и снегопад задержали немцев на последнем этапе, когда войска Клейста уже почти достигли своей цели. В это время русские предприняли хорошо рассчитанный по времени и четко спланированный контрудар. Это привело к внезапному разгрому румынской горнопехотной дивизии: она хорошо проявила себя в ходе наступления, но была сильно измотана. В результате Клейсту пришлось отступить и отказаться от своего плана. Фронт вскоре стабилизировался, но немцы по-прежнему тщетно пытались пробиться вперед в трудных условиях горной местности.

Этот контрудар русских в центральной части Кавказа по времени совпал с началом их крупного контрнаступления под Сталинградом.

Немцы планировали предпринять последнюю попытку наступления в западной части Кавказа, но осуществить ее так и не удалось. Гитлер с большим запозданием решил пойти козырной картой, которую он так бережно хранил. В районе Крыма была сосредоточена парашютно-десантная дивизия. В целях введения противника в заблуждение ее называли по-прежнему 7-й авиационной дивизией. Гитлер решил во взаимодействии с новым ударом войск 17-й армии внезапно выбросить десант на прибрежную дорогу от Туапсе к Батуми. Однако в это время началось контрнаступление русских под Сталинградом, за ним последовало новое наступление русских под Ржевом, где армии Жукова в августе почти прорвали фронт, оказав тем самым косвенную поддержку Сталинграду. Гитлер был настолько встревожен этой двойной угрозой, что отменил свое решение наступать на Батуми и приказал срочно перебросить парашютно-десантные войска по железной дороге на север, под Смоленск.

Все эти провалы явились следствием неосуществившихся надежд захватить Сталинград. Первоначально запланированные там вспомогательные операции постепенно переросли в главный удар, что отвлекло резервы сухопутных войск и военно-воздушных сил, предназначенные для выполнения основной задачи. Это в конечном счете бесцельно истощило силы Германии.

По иронии судьбы на первом этапе немцы поплатились за то, что они придерживались канонов ортодоксальной стратегии, а в последующем — за то, что пренебрегли ими. Первоначально задуманное объединение усилий переросло в роковое их распыление.

Наступление на Сталинград осуществляла 6-я армия под командованием Паулюса. Она продвигалась по северной стороне коридора между реками Дон и Донец. Вначале 6-я армия продвигалась успешно, чему способствовало крупное танковое наступление вдоль южной стороны коридора. Однако по мере продвижения вперед силы армии сокращались, так как требовалось выделять все больше и больше дивизий для прикрытия непрерывно растягивающегося северного фланга вдоль Дона. Это сокращение сил усугубляли потери в личном составе в результате боев и продолжительных изнуряющих маршей в условиях сильной жары. Недостаток сил и средств все больше сказывался в связи с необходимостью преодолевать последовательные рубежи обороны русских. В упорных боях, естественно, возросли потери, а для преодоления каждого последующего рубежа оставалось все меньше и меньше сил.

Это стало особенно заметно, когда 6-я армия вышла к восточной излучине Дона. 28 июля один из ее подвижных передовых отрядов вышел к р. Дон у Калача, в 40 милях от западной излучины Волги у Сталинграда. Упорное сопротивление русских в излучине Дона остановило наступление. Сузившийся фронт и меньший удельный вес подвижных войск в 6-й армии по сравнению с танковыми армиями мешали ей развернуть маневренные действия. Только через полмесяца немцам удалось преодолеть сопротивление русских в излучине Дона. Однако прошло еще десять дней, прежде чем немцы захватили плацдармы на противоположном берегу.

23 августа немцы готовились начать последний этап своего наступления на Сталинград. Две наступавшие на город армии — 6-я армия с северо-запада и 4-я танковая армия с юго-запада — должны были взять его в клещи. В ту же ночь немецкие подвижные части вышли на берег Волги в 30 милях севернее Сталинграда и близко подошли к излучине Волги в 15 милях южнее города. Однако оборонявшиеся не давали клещам сомкнуться. В следующей фазе немцы предприняли атаку с запада, замкнув таким образом полукруг. В этой напряженной обстановке русское командование обратилось к своим войскам с призывом: «Стоять насмерть!» Русские солдаты проявили удивительную выдержку в трудных в психологическом отношении условиях, которые осложнялись также проблемами снабжения и получения подкреплений.

Вдоль дуги русской обороны одна атака немцев следовала за другой, с частыми переменами места и способа проведения. Атакующие, однако, неся тяжелые потери, добивались лишь незначительных успехов. Иногда оборону удавалось прорвать, но немцы так и не смогли вклиниться настолько, чтобы добиться больше, чем частного успеха на отдельном участке. Чаще всего атаки не имели успеха. По мере того как атаки одна за другой отбивались, психологическое значение боев за этот город возрастало точно так же, как это было под Верденом в 1916 году.

Оно многократно усиливалось самим названием города. Сталинград был вдохновляющим символом для русских и гипнотизирующим символом для немцев, особенно для их фюрера. Сталинград загипнотизировал Гитлера до такого состояния, что он начал пренебрегать стратегией и перестал думать о будущем. Этот город стал для немецких войск более роковым, чем Москва.

Невыгодность и рискованность непрерывных атак были очевидны для любого военного специалиста, сохранившего способность трезво мыслить. Такие постоянно возобновляющиеся атаки редко приносят успех, если только обороняющиеся войска не изолированы и не лишены подкреплений или если не истощены резервы страны. А в данном случае именно немцы были в меньшей мере способны вынести длительные бои на истощение.

Несмотря на громадные потери, людские ресурсы России были по-прежнему намного больше людских ресурсов Германии. Наиболее серьезную нехватку, вызванную потерями в 1941 году, Россия ощущала в военной технике. Этим частично объяснялись неудачи русских и в 1942 году. Нехватку артиллерии русские в значительной мере восполняли минометами, подвозя их на грузовых автомобилях. Русские ощущали также серьезную нехватку танков и всех видов механического транспорта. К концу лета, однако, начал усиливаться приток новой техники, поступавшей с новых заводов из тыловых районов, а также из Америки и Англии. Кроме того, дал свои результаты значительно расширенный призыв на военную службу, объявленный после начала войны. Росло число новых дивизий, прибывающих из восточных районов страны.

Район битвы за Сталинград находился на востоке, и туда легче было подбрасывать подкрепления и технику с восточного направления. Это позволило усилить оборону города. И хотя невозможно было одновременно перебросить значительные подкрепления, численность русских армий на северном участке фронта непрерывно росла. Это оказывало существенную помощь войскам, оборонявшим город. Обстановка на этом участке значительно быстрее склонилась бы в пользу русских, если бы они не испытывали нехватку основных видов вооружения, необходимого для ведения современной войны. Сосредоточение сил русских на северном участке фронта оказывало все большее влияние по мере того, как немцы, завязнув в локализованном сражении на истощение, израсходовали резервы живой силы и техники. В сражении подобного рода их потери были пропорционально выше, поскольку они являлись наступающей стороной.

В конце сентября Гальдер вслед за некоторыми из своих помощников ушел с занимаемого поста и его преемником стал Курт Цейцлер. Он был значительно моложе Гальдера и до своего назначения занимал должность начальника штаба Рундштедта на Западе. В 1940 году Цейцлер был начальником штаба танковой группы Клейста, и дальний бросок танковых войск от Рейна к Ла-Маншу оказался возможным с материально-технической точки зрения благодаря его смелому планированию подвоза материальных средств. Помимо солидного послужного списка Цейцлера Гитлер учитывал и то обстоятельство, что ему будет легче обсуждать срочную проблему наступления к Каспийскому морю и Волге хотя бы даже потому, что Цейцлер первое время окажется под влиянием внезапного назначения на высший пост. Вначале Цейцлер оправдал доверие Гитлера в этом отношении и не раздражал фюрера, как это делал Гальдер. Однако когда перспективы взять Сталинград исчезли, Цейцлер начал доказывать Гитлеру, что необходимо отвести войска на другие позиции. Когда же события подтвердили справедливость этого предостережения, Гитлер вовсе перестал прислушиваться к советам Цейцлера. В 1943 году он окончательно охладел к начальнику генерального штаба, и рекомендации Цейцлера стали иметь все меньший и меньший вес.

Те самые основные факторы, которые предопределили провал немецкого наступления на Сталинград, превратили его в поражение с роковыми последствиями, содействуя начавшемуся впоследствии контрнаступлению русских.

Чем ближе к городу с обеих сторон, подходили немецкие войска, тем больше ограничивалась свобода их маневра, в то же время такое сужение фронта помогало обороняющимся быстрее перебрасывать резервы на угрожаемые участки сократившейся дуги обороны. Кроме того, немцы лишились преимущества наносить отвлекающие удары. В ходе наступления, от начала летней кампании вплоть до выхода на рубеж Дона, неясность их целей для противника помогала парализовать сопротивление. Теперь же их цель стала очевидной. Русское командование теперь могло с уверенностью вводить в бой резервы. Таким образом, возрастающее сосредоточение сил, наступающих на Сталинград, давало все меньший и меньший эффект: массированное наступление не в силах было преодолеть столь же массированную оборону.

В то же время сосредоточение немецких войск под Сталинградом все больше поглощало резервы их флангового прикрытия, которое уже само ощущало сильное напряжение вследствие чрезмерной растянутости фронта, протяженность которого составила 400 миль от Воронежа вдоль Дона до сталинградского «перешейка» и далее на юг через калмыцкие степи до Терека. Эти пустынные места ограничивали силу любого контрудара русских по второму отрезку флангового прикрытия, однако это ограничение не относилось к участку, который хотя и прикрывался Доном, но мог стать весьма уязвимым в зимнее время или если бы русским удалось найти неохраняемый отрезок для форсирования Дона. Кроме того, следовало учитывать, что русские сумели сохранить плацдарм на Дону у Серафимовича, в 100 милях западнее Сталинграда.

Угроза этому сильно растянутому флангу стала проявляться после ряда разведок боем, которые предприняли русские начиная с августа. Русские установили, что фланг немецких войск под Сталинградом прикрывается слабыми силами и эту задачу выполняют главным образом союзники Германии: венгры — от Воронежа и далее на юг; итальянцы — в районе, где Дон поворачивает на восток, у Новой Калитвы; румыны — около последнего поворота реки на юг западнее и южнее Сталинграда. Здесь находилось лишь небольшое число немецких войск — отдельные полки, иногда дивизии, которые занимали позиции между участками союзных войск. Дивизии занимали оборону на фронте до 40 миль, и оборудованных должным образом позиций здесь не было. Конечно, выгрузочные железнодорожные станции часто находились в 100 милях и более от линии фронта, а местность была настолько голой, что лесоматериалов для строительства оборонительных сооружений не хватало. Все соображения относительно обороны носили подчиненный характер по отношению к главной цели — взятию Сталинграда.

Свобода маневра войск, наступавших на Сталинград, ограничилась еще больше в конце сентября, когда немцы проникли в широко раскинувшиеся пригороды и в район Тракторного завода. Оказаться втянутым в уличные бои — всегда не в пользу наступающего, но особенно пагубно это было для армии, основное преимущество которой заключалось в маневренности. В то же время обороняющаяся сторона мобилизовала отряды рабочих, которые сражались с яростью людей, домам которых угрожала непосредственная опасность. При таких обстоятельствах это подкрепление из местных жителей в критические недели значительно усилило обороняющиеся войска — 62-ю армию под командованием генерала Чуйкова и часть 64-й армии под командованием генерала Шумилова. 62-я армия понесла тяжелые потери в боях западнее Дона, а генерал Еременко, которому было поручено командовать этим участком фронта в целом, мог найти лишь незначительные резервы, чтобы оказать ей немедленную помощь.

Когда немцы вошли в пределы города, их наступление раскололось на множество частных атак, и это также уменьшило мощь удара.

При поверхностном наблюдении казалось, что положение обороняющихся становилось все более критическим или даже отчаянным: кольцо сжималось, и противник подходил, все ближе к центру города. Наиболее критическое положение сложилось 14 октября, но немцы получили отпор 13-й гвардейской дивизии генерала Родимцева. Однако даже после преодоления этого кризиса положение русских продолжало быть тяжелым, потому что обороняющиеся оказались настолько близко прижаты к Волге, что у них почти не осталось пространства для маневра. Они уже не имели возможности оставлять местность с целью выиграть время. Однако главные факторы действовали в пользу русских.

Растущие потери, все большее осознание краха и приближение зимы подрывали моральный дух наступающих. В то же время и их резервы были настолько истощены, что чрезмерно растянутые фланги утратили эластичность. Таким образом, назрело самое время для контрудара, который и готовило русское командование. Для его успеха оно накопило достаточные резервы.

Контрудар, нанесенный 19 и 20 ноября, был хорошо рассчитан по времени. Начало его пришлось на первые сильные морозы, которые сковали землю и обеспечили возможность быстрого передвижения, а сильные снегопады в дальнейшем сковали маневр противника. Контрудар застал немцев в момент максимального изнурения, когда они особенно остро почувствовали последствия провала своего наступления.

Контрудар был умно рассчитан также в стратегическом и психологическом отношениях. Во фланги наступавших на Сталинград войск русские вбили с обеих сторон два мощных клина, каждый из которых состоял из нескольких клиньев меньшего размера и имел задачу изолировать 6-ю армию и 4-ю танковую армию от группы армий «Б». Эти два клина были вбиты на участках, прикрываемых в основном румынскими войсками. План контрудара был разработан блестящим триумвиратом русского Генерального штаба — генералами Жуковым, Василевским и Вороновым. Основными исполнителями были командующий Юго-Западным фронтом генерал Ватутин, командующий Донским фронтом генерал Рокоссовский и командующий Сталинградским фронтом генерал Еременко.

Весь Восточный фронт русские разделили на фронты, которые подчинялись непосредственно Ставке Верховного Главнокомандования в Москве. Вместо сведения их в более крупные группировки на постоянной основе русские теперь практиковали командирование из Ставки одного из высших генералов со специальным штабом для координации действий нескольких фронтов, принимавших участие в какой-либо конкретной серии операций. Фронты состояли в среднем примерно из четырех армий каждый, причем армии были меньше по размерам, чем армии на Западе, и каждая из этих армий управляла дивизиями непосредственно, без промежуточного звена — штаба корпуса. Бронетанковые и моторизованные войска сводились в группы бригад, называвшиеся корпусами, но в действительности они были равноценны крупным дивизиям. Эти корпуса подчинялись командующему фронтом.

Русские ввели вновь корпусную систему летом 1943 года, до того как появились возможности полностью испытать новую систему. Дело в том, что при исключении отдельных звеньев в командной цепи и при подчинении вышестоящим командирам большего числа более мелких соединений должны ускоряться темпы боевых действий и увеличиваться гибкость маневра. Каждое дополнительное звено в командной цепи является недостатком в полном смысле слова. Оно ведет к потере времени как при передаче информации вышестоящему командиру, так и при передаче его приказов непосредственным исполнителям. Кроме того, оно снижает его возможности управления войсками, так как его личное представление об обстановке становится менее непосредственным, а степень его личного влияния на исполнителей уменьшается. Поэтому чем меньше промежуточных штабов, тем динамичнее становятся действия. С другой стороны, увеличение числа более мелких соединений, управляемых одним штабом, не только обеспечивает большую гибкость, но и открывает больше возможностей для маневра силами и средствами. Более гибкая организация управления дает больше шансов добиться успеха, поскольку появляется возможность лучше учитывать изменения в обстановке и сосредоточивать усилия на решающем участке. Если бы человек имел на руке кроме большого пальца еще только один или два пальца, ему было бы гораздо труднее крепко ухватиться за что-либо, чем он это делает пятью пальцами: рука обладала бы меньшей гибкостью и в меньшей мере позволяла бы создавать сосредоточенное усилие. Подобное ограничение возможностей наблюдалось в армиях западных держав, где большинство объединений и соединений разделялось всего лишь на две-три маневренные единицы.

Передовые отряды русских северо-западнее Сталинграда продвинулись по берегам Дона до Калача и железной дороги, ведущей в Донбасс. Юго-восточнее Сталинграда они достигли железной дороги, идущей в южном направлении к Тихорецку и Черному морю. Перерезав эту железную дорогу, русские войска устремились на Калач, и 23 ноября кольцо окружения было замкнуто. В последующие дни это кольцо, в котором оказались 6-я армия и один из корпусов 4-й танковой армии, было усилено. За эти несколько дней быстрого маневрирования русские изменили стратегическую обстановку в свою пользу и в то же время сохранили преимущество, которое дает оборонительная тактика. Немцы были вынуждены продолжать атаки, но теперь не для того, чтобы прорвать оборону противника, а чтобы вырваться из окружения. Однако эти попытки оказались столь же безуспешными, как и предпринимавшиеся до этого попытки продвинуться вперед.

Между тем другая мощная группировка русских войск вырвалась с плацдарма у Серафимовича и вышла в район западнее излучины р. Дон. Наступая несколькими клиньями в южном направлении, на коридор между Доном и Донцом, эта группировка спешила соединиться на р. Чир с войсками, наступавшими от Калача. Этот маневр по созданию внешнего кольца окружения имел важнейшее значение для успеха всего плана, потому что он подорвал операционную базу противника и поставил \289 — Рис. 12\ железный барьер на путях, по которым могли бы подойти на помощь Паулюсу деблокирующие силы.

Немцы нанесли удар в середине декабря с юго-запада в направлении от Котельниково на Сталинград наспех сосредоточенными силами под командованием Манштейна. 11-ю армию, которой он командовал, пришлось вывести из состава группы армий «Центр» и переименовать в группу армий «Дон». Ее небольшие размеры вряд ли оправдывали столь внушительное название, и при попытке деблокировать немецкие войска под Сталинградом Манштейн был вынужден полагаться на скудные резервы, включая 6-ю танковую дивизию, переброшенную по железной дороге из Бретани во Франции.

Искусно маневрируя, Манштейн в максимальной мере использовал свои незначительные танковые силы. Ему удалось вбить глубокий клин в прикрывающую позицию русских. Однако его наспех подготовленное наступление вскоре было остановлено примерно в 30 милях от фронта окруженной армии, а затем русские стали постепенно теснить его назад, создав давление на его собственном фланге. После провала этой попытки рухнули всякие надежды деблокировать армию Паулюса, потому что для еще одной такой попытки у немецкого командования не было резервов. Манштейн, однако, долго удерживал занимаемые позиции. Рискуя безопасностью собственных войск, Манштейн, насколько было возможно, стремился прикрыть воздушный коридор, по которому обреченной армии Паулюса доставлялись скудные запасы снабжения.

Тем временем 16 декабря русские начали маневр по созданию нового внешнего кольца окружения. Командовавший Воронежским фронтом генерал Голиков перешел в наступление своим левым флангом и форсировал Дон в ряде пунктов на участке шириной 60 миль между Новой Калитвой и Монастырщиной. Этот участок удерживала итальянская 8-я армия. Русские танки и пехота начали переправляться через замерзший Дон на рассвете после сильной артиллерийской подготовки, обратившей многих итальянцев в бегство. Метель ослепляла оборонявшихся, они оказывали слабое сопротивление. Русские же быстро продвигались на юг к Миллерово и Донцу. В это же время войска Ватутина нанесли удар в юго-западном направлении, от Чира к Донцу. Наступавшие по сходящимся направлениям русские войска в течение недели выбили противника почти из всего коридора между Доном и Донцом. Оборона была слишком разреженной, а разгром слишком быстрым, так что во время первого скачка не насчитывалось столько пленных, сколько на следующем этапе, когда были обойдены и окружены более крупные группировки противника.

Этот быстрый маневр создал угрозу тылу всех немецких армий на нижнем Дону и Кавказе. Правда, глубокий снег и упорное сопротивление немецких войск у Миллерово и нескольких других узловых пунктов к северу от Донца уменьшили эту опасность на некоторое время.

Тем не менее угроза была настолько ощутима, а увеличение ее масштабов настолько вероятно, что Гитлер наконец осознал неизбежность катастрофы, которая могла превзойти по своим размерам даже сталинградский котел, если цепляться за мечту завоевать Кавказ и заставлять находящиеся там армии удерживать занимаемые позиции (в то время их фланг был обнажен на расстояние в 600 миль). Поэтому в январе Гитлер отдал приказ об отступлении. Это решение он принял в тот момент, когда у немцев еще была возможность избежать окружения. Успешный вывод этих войск продлил войну, но еще до фактической капитуляции немецких армий под Сталинградом показал всему миру, что время побед Германии закончилось.

Контрнаступление русских велось с большим искусством. Генерал Жуков выбирал направления ударов, учитывая в равной степени как моральный фактор, так и условия местности. Он нащупывал наиболее уязвимые в моральном отношении пункты в боевых порядках противника. Кроме того, Жуков умел создавать альтернативную угрозу, как только его войска, наносящие удар, не добивались немедленного частного успеха и теряли шанс вызвать общий разгром противника. Поскольку сосредоточение наступательных усилий только в одном направлении облегчает ведение обороны, Жуков наносил удары в нескольких пунктах одновременно, не давая противнику передышки и вынуждая его напрягать все свои силы. Такая тактика обычно более выгодна и требует меньшего напряжения наступающих войск в тех случаях, когда наступление непосредственно вытекает из контрудара, подготовленного в ходе оборонительных действий.

Основу всех других факторов, определивших ход событий, составляло соотношение между пространством и используемыми в операциях силами. Пространство на Восточном фронте было настолько широким, что наступающая сторона всегда могла найти место для флангового обходного маневра, если не сосредоточивала своих усилий на одной слишком очевидной для противника цели, такой, как Москва в 1941 году и Сталинград в 1942 году. Немцы могли добиваться успеха в наступательных операциях, не имея численного превосходства, только пока сохраняли превосходство в качестве используемых сил. И в то же время столь значительное по глубине пространство на Восточном фронте благоприятствовало русским даже в тот период, когда они не могли равняться с немцами в мощи механизированных войск и маневренности.

Немцы, однако, быстро утратили техническое и тактическое преимущество и израсходовали значительную часть резервов живой силы. С сокращением их сил широкие пространства России стали действовать против них, ставя под угрозу способность удержать слишком растянутый фронт. Теперь вопрос заключался в том, сумеют ли они восстановить равновесие, сократив свой фронт, или они настолько исчерпали свои силы, что у них уже не осталось никаких шансов добиться этого.