"Иржи Грошек. Большая реставрация обеда" - читать интересную книгу автора

- Что тут можно сказать? - добавил Корнелий Трималхион, указывая на
картину. - Когда пушки молчат - искусство требует жертв.
Я прослезился. Трималхион ободряюще потрепал меня по плечу, мол, "сразу
видно образованного человека", и продолжил нашу экскурсию. Следующим
экспонатом был "Страхуил", как выразился Корнелий Трималхион, или, как мне
показалось, каменное изваяние Приапа, отягощенное братьями "каркалыги" и
"панта рея". Они росли у бога плодородия по всему телу, и поэтому Приап был
похож на гигантского ежика.
- Это, - Корнелий Трималхион внутренне собрался и выпалил на одном
дыхании, - гиперболизация образа! Когда количество переходит в качество! Так
говорил Заратуштра! - Корнелий почесал затылок и добавил: - Или я говорил
ему?! - Довольный произведенным на меня впечатлением, Корнелий Трималхион
приосанился и добил Заратуштру следующим пассажем: - Умнейший был человек.
Все время о чем-нибудь у меня спрашивал. Как хлеб поделить? Как из литра
вина сделать десять?
Тут Корнелий Трималхион проникся ко мне симпатией и поведал о своей
удивительной жизни. Оказывается, что кроме пророка Заратуштры, жившего шесть
веков назад, Корнелий Трималхион встречался с царицей Клеопедрой и имел от
нее сына по имени Намуходоносор, который разгромил персов в битве при
Иссе.[5] Зато демократичный Корнелий не чурался общения с простыми людьми и
даже пожертвовал два аса на строительство общественной уборной, за что был
увековечен мемориальной табличкой над четвертым сиденьем справа.
- Ты спрашиваешь, чтГi такой человек, как я, делает в этой харчевне?! -
воскликнул Корнелий Трималхион и глубоко задумался, глядя на аллегорическую
фреску...
Где феерические животные, почерпнутые из кошмарных снов, занимались
воспроизводством. Водоплавающие совокуплялись с земноводными, а яйцекладущие
с живородящими. Эта скотская порнография олицетворяла собой Сотворение Мира
по Фрейду.
- ЧтГi такой человек, как я, делает в этой харчевне?! ЧтГi такой
человек, как я, делает в этой харчевне?! - мучился над вопросом Корнелий
Трималхион и время от времени подбоченивался.
Я не знал, чем ему помочь, поскольку размышлял над другой дилеммой -
пойти домой и лечь спать или признать Корнелия Трималхиона богом. В первом
случае я оставался без денег, во втором - с головной болью.
Внезапно Корнелий Трималхион плюнул на пол и проговорился:
- Я бы хотел стать летописцем.
- А что мешает? - поинтересовался я. - Сейчас на дворе самое лето.
Корнелий Трималхион тяжело вздохнул с видом человека, обреченного
платить налоги:
- Ты знаешь, сколько на мне всяких ручек и ножек?!
Я пересчитал - ничего особенного. Но Корнелий Трималхион принялся
обрывать на себе многочисленные ручки и ножки, словно Лаокоон, удушаемый
змеями. Это мимическое представление длилось минуты три, после чего Корнелий
Трималхион пояснил:
- И все цепляются за меня и просят жрать!
Каждый, кто рассчитывает на сострадание, должен для начала похудеть. А
не хлопать себя по пузу для пущей убедительности.
- Давай-ка сделаем вот что... - сощурился Корнелий Трималхион, - ты мне
продашь свой папирус за двадцать лепешек с сыром!