"Иржи Грошек. Реставрация обеда " - читать интересную книгу автора

дребедени, на которую в обыкновенных магазинах попросту не обращаешь
внимания.
И, безусловно, богемского стекла, что русских матрешек, - стрелять не
перестрелять, то есть наступают со всех прилавков, как пятая колонна. А
также сервизы различной емкости и извращенного предназначения... Из
понятных мне предметов - только пивные кружки с забавными иллюстрациями из
холостяцкой жизни. И трижды разнообразнее, чем где бы то ни было. То ли
холостяцкая жизнь в Праге полнее, то ли - не знаю что...
P. S. Вклад чешской ливийцы в мировую литературу привычно измеряется
"швейками". По легенде, которую предлагают туристам, Швейк вместе с Гашеком
захаживал в заведение "У чаши". И теперь здесь собираются поклонники
"Похождений" со всего мира. Можно бы сказать, что Прага - это "пивная
Мекка", но не скажем. Поскольку наш рассказ о Праге - это всего лишь
специфическое мнение веселого холостяка. А Прага - понятие неисчерпаемое...


писатель

А пока хочу тебе рассказать об одном литераторе...
Иржи Грошек.
Легкий завтрак в тени некрополя

У меня отсутствует дар предвидения... Что будет, когда выпьешь джина
"Гриноллз" более четырехсот граммов? Без содовой. Я никогда не могу этого
предположить. Будет, что будет. Наверное, полное отравление организма
угарными газами... Впрочем, откуда им взяться, если я употребляю джин? Без
содовой. Бьюсь об заклад, что все-таки будет похмелье. Ставки принимаются
по месту жительства - один к тридцати. Или один к двадцати восьми. В общем,
в зависимости от текущего месяца и високосного года. Поскольку время от
времени похмелья не наблюдается. Я открываю глаза; просыпаюсь и думаю: "А
где же угнетенное состояние души и тела?" И предполагаю, что либо души и
тела у меня нет, либо накануне я мало употреблял спиртные напитки. Свинячил
и безобразничал. Разбавлял благородный продукт содовой и плевался кусочками
льда.
Шутка. Потому что в баре у меня есть персональный дозиметр по имени
Жан. Такой черный, кучерявый дозиметр из веселых ребят-африканцев.
- Жан, - говорю я, попыхивая сигарой. - Жан, ты расист.
- Неть, - улыбается Жан-бармен, протирая стаканы.
Тогда я предлагаю Жану пройти тест на лояльное отношение к белым
людям.
- Налей-ка мне еще джина, - требую я, опасно раскачиваясь на стуле.
- Неть, - повторяется Жан, пододвигая ко мне третью пепельницу, ибо
никак не может угадать - в какую сторону я буду стряхивать пепел в
следующий момент.
- Жан, - возмущаюсь я. - Твой дедушка, масса Том, угнетал Бичер-Стоу.
Из-за какой-то поганой хижины.
- Неть, - открещивается Жан от творческих мук американской
писательницы. - Мой дедушка жил в респектабельной квартире. Это я живу в
поганой хижине, за которую все время повышают арендную плату.
После чего я лихо десантируюсь со стула и направляюсь к выходу.