"Ариадна Громова, Рафаил Нудельман. Кто есть кто? (Фантастический детектив) ("Смена", 1969, № 8 - 18, отсутствует текст из № 9)" - читать интересную книгу автора

ГЛАВА ПЕРВАЯ


Утром 21 мая меня разбудил телефонный звонок. Мне под утро всегда
особенно спать хочется, так что я хоть и вскочил и трубку взял, но толком
не понимал, во сне это происходит или наяву. Я и Шелеста по голосу не
распознал, и даже когда он назвался, я совсем уж по-дурацки переспросил:
"Из какого института?" И только когда он рассердился, я начал постепенно
осознавать, что к чему, но тоже не слишком четко. В основном я вообще
удивлялся, чего это мне Шелест звонить надумал, да еще в такую рань. Потом
до меня дошло, что Шелест интересуется насчет Аркадия. Я не разобрал, что
ему нужно, переспросил, но он сказал: "Да ладно, ты, в общем, быстренько
собирайся и давай в институт". Я сказал, что в институте, мол, буду вполне
своевременно, и тут он совсем обозлился. Говорит: "Нашел время для
шуточек, давай немедленно, тебя ждут", - и бросил трубку. Тут уж я,
конечно, проснулся насовсем, зарядку аннулировал, наспех состряпал и
проглотил яичницу и в автобусе все думал, что же такое стряслось у нас в
институте. Если из Москвы кто прилетел, так чего ему не терпится, какого
лешего людей прямо из постели вытаскивает, когда в институте никому, кроме
уборщиц, делать еще нечего...
Вошел я в вестибюль тихо-спокойно, и первое, что увидел, - стоит наш
директор, а с ним Шелест и еще какой-то гражданин, мне лично неизвестный,
и лица у них всех такие... Тут уж я почуял, что бедой пахнет. Поглядел я,
как директор валидол сосет, и у самого под ложечкой засосало. Директор
посмотрел не то на меня, не то сквозь меня и полушепотом говорит: "А, ну
вот и Стружков появился, знакомьтесь, товарищи, это наш младший научный
сотрудник Борис Николаевич Стружков, а это следователь прокуратуры
Александр Григорьевич Линьков. Значит, Стружков вас введет в курс дела, а
я, простите, должен уйти..."
Я-то ведь все еще ничего не знал и не понимал, а потому тупо спросил:
"Простите, Вячеслав Феликсович, в курс какого дела?" Директор все так
же, на полушепоте, объяснил, что просто оговорился и что вводить товарища
Линькова следует не в курс дела, а в специфику нашего института, поскольку
институт уникальный и аналогий к его деятельности не сыщешь. Потом он еще
раз извинился и ушел, и Шелест тоже ушел, а мы с Линьковым молча стояли и
разглядывали друг друга. Мне бы спросить, что случилось все-таки, но
что-то все у меня в мозгах начало крутиться и звенеть, и ничего я не
соображал, а только смотрел на следователя и удивлялся, какая у него
внешность нетипичная: лобастый, очкастый, худой, как щепка, и лицо до
невероятности вдумчивое и задумчивое, будто бы он все мировые проблемы
чохом в данный момент решить рассчитывает. Вид у меня при этом, надо
полагать, был довольно дурацкий; во всяком случае. Линьков
посмотрел-посмотрел на меня и сказал:
"Ну, чего ж стоять без толку, пойдемте-ка на место происшествия".
И опять я ничего не спросил, что за происшествие и где это место, а
молча поплелся за Линьковым и так же молча, почти машинально вошел вслед
за ним в дверь нашей лаборатории.
Там было полным-полно людей, и вдобавок чужих, но я сначала их толком и
не заметил, потому что сразу, с порога увидел Аркадия.
Аркадий лежал на диване - у нас в лаборатории почему-то стоит