"Ариадна Громова, Рафаил Нудельман "В Институте Времени идет расследование" [NF] (детс.)" - читать интересную книгу автора

работает нечетко, то естественно будет предположить, что думает он в этот
момент не о том, чем непосредственно занимается.
- Видите ли, - сказал я, несколько поразмыслив, - такое с Аркадием
бывало и раньше, даже еще и заметней. А думал он при этом все же о работе,
- только не о том эксперименте, которым непосредственно занимался, а о
проблеме в целом. Ну, понимаете, когда серия идет впустую, никаких
толковых результатов...
- А у вас теперь именно такое положение дел?
- Нет, не то чтобы... Но все же есть о чем призадуматься.
- Вы сказали, что нормально работали до конца дня. А потом что было?
Мне стало неловко. Чего я распространяюсь о нормальном поведении
Аркадия, когда на самом-то деле, если вдуматься...
- Я хотел остаться в лаборатории вечером, поработать, но Аркадий со
мной поссорился. Он нарочно затеял сцену... по-моему, просто хотел
выставить меня из лаборатории, - выпалил я одним духом, чтобы поскорее с
этим разделаться.
Линьков не стал спрашивать, считаю ли я и это нормой, а только
поинтересовался, часто ли я остаюсь в лаборатории по вечерам. Я ответил,
что вообще часто, но в последнее время несколько реже. Линьков спросил: а
как Аркадий? Я сказал, что Аркадий и в последнее время почти все вечера
просиживал в лаборатории.
- Это вызывалось необходимостью? - осведомился Линьков.
- Да как сказать... Никто нас, конечно, не заставлял... Но мы с ним
занялись одной проблемой - наполовину в порядке личной инициативы... ну,
вот и...
- Вы с ним? - переспросил Линьков. - То есть это была ваша совместная
работа? Чем же тогда объяснить, что вы как раз последнее время реже
оставались в лаборатории?
- Личные обстоятельства... - вяло пробормотал я.
- А Левицкий как к этому относился? Вы с ним не ссорились из-за ваших
частых отлучек?
- Нет... но вообще мы с ним за последний месяц несколько отдалились
друг от друга, - неохотно признался я.
Все получалось до крайности нелепо, и я это понимал даже в своем
угнетенном состоянии. К чему эти категорические заявления насчет
невозможности самоубийства, когда тут же выясняется, что мы с Аркадием за
последний месяц мало виделись, даже в ущерб совместной работе, и что
накануне смерти он вел себя довольно-таки странно, а я понятия не имею
почему да еще и пытаюсь утверждать, что это-де вполне нормально. Я-то все
равно был уверен, что Аркадий не мог покончить самоубийством, но если
ничего не можешь доказать и все выглядит как раз наоборот, то уж лучше
помалкивать. Конечно, Линьков тут же заметил, хоть и очень мягким тоном,
что, возможно, за этот месяц в жизни Аркадия произошли какие-то
неизвестные мне существенные перемены, и я ничего не мог по существу
возразить. Объяснил только, что все же знаю Аркадия не первый год, да и
этот последний месяц мы с ним работали вместе каждый день, а то и вечером,
и я бы не мог не заметить, если что серьезное...
- Всякое бывает, знаете ли, - сказал на это Линьков. И, помолчав,
спросил: - А вы с ним часто ссорились? Не только в последнее время, а
вообще?