"Ольга Громыко. Год Крысы. Путница (первые 5 глав)" - читать интересную книгу автора

не менестрель? Только по спине лупит и бренькает некстати.
Цыгане подвернулись им днем - друзья проезжали мимо табора, когда тот
начал сниматься с места, и трех всадников буквально засосало в пеструю
круговерть. Смуглые белозубые женщины окружили Рыску, широко улыбаясь и
треща на непонятном языке, будто стая сорок. Девушка испуганно прижала к
груди узел с деньгами, впервые жалея, что за пазухой нет сторожевого крыса.
Впрочем, цыганки вовсе не собирались ее обворовывать: их забавляла
растерянная, густо покрасневшая весчанка на пестрой, как лоскутное одеяло,
корове.
- Э-э-э, красавица! - нараспев проговорила пожилая, но одетая ярче
молодок женщина, звеня низками браслетов на гибких и проворных, будто змеи,
руках. - Зачем глаза прячешь? Они же у тебя особенные, счастье приносят!
Что, не веришь? Точно говорю! На кого из парней посмотрят - тот и счастлив!
Хочешь, погадаю, кому повезет?
Рыска, и без того сразу потупившаяся, зажмурилась и отчаянно замотала
головой. Цыганки еще немного повеселились и оставили ее в покое, успев
воткнуть в волосы над ухом желтый махровый цветок (девушка обнаружила его
только утром, мятый и увядший).
Зато Жар сразу нашел общий язык с цыганским вожаком, смуглым кудрявым
молодцем в броской синей рубахе и штанах такой необъятной ширины, будто их
пошили из двух юбок. Четыре лучины свежеиспеченные друзья ехали рядом,
оживленно обсуждая, как лучше красить коров (на наивный Рыскин вопрос, зачем
это вообще надо, оба обидно расхохотались), а на вечернем привале перешли от
слов к делу, осуществив давнюю мечту Сурка: сделали Милку сплошь черной. В
таком виде корова казалась намного стройней и свирепей, хотя глаза у нее
выпучивались не от ярости, а от изумления.
Разницы между левой стороной (красил Жар) и правой (работа цыгана)
Рыска не заметила, но в светлых штанах на Милку теперь лучше было не
садиться.
- А если она под дождь попадет?
Цыган гнусно захихикал и сказал, что главное - чтобы дождь не пришелся
на базарный день. После чего Жар отправился с ним к костру обмывать
результат, а проснулся с гитарой, трепетно прижатой к груди под покрывалом.
Видя, что увещевания тут бессильны, Рыска прибегла к запрещенному
приему:
- Альк! Ну скажи ему!
Но белокосый лишь покривился и вообще отвернулся к обочине, будто не
слышал. Поведение саврянина беспокоило девушку все больше и больше.
Во-первых, за минувшие три дня спутники услышали от него едва ли полсотни
слов, и те по крайней необходимости. На попытки вовлечь его в дорожный треп
Альк коротко огрызался или, как сейчас, отмалчивался. Во-вторых...
- О, глядите, кормильня! - попытался сменить тему Жар. - Может, по
пиву?
- Не хочу, - сухо и предсказуемо отрезал Альк.
Рыска подавила огорченный вздох: со времени разговора с отшельником
проклятый саврянин ничего не жрал. Уговаривать девушка не решалась: в конце
концов, взрослый здоровый мужик, не пичкать же его с ложечки под сказочки,
как капризного ребенка.
- Верно, без еды человек может прожить месяц, - ехидно напомнил Жар
Альку его же слова. - А раз так, чего ее зря переводить?