"Иван Громов. На перекрестке времени" - читать интересную книгу автора

воспоминания ночного гостя, его рассуждения о людях, о кумирах,
о красоте, обо всем, что в ожесточенности Дискуссии ускользало
из поля его зрения. Каждое свидание с Бриллиантом открывало ему
незнакомый, полный свежих красок мир. Он чувствовал себя
беспомощным и счастливым.
...В полуночных бдениях минул июль. А в августе случилось новое
неожиданное происшествие.
Однажды, когда Абрикосова не было дома и ничто, кроме шелеста
тополей, не нарушало сонный покой города - у ответственного
работника Шувалова часы только что отбили четыре пополудни, - на
улице появился человек. Он остановился против меня, в тени
сирени у шуваловской оградки, и долго смотрел в окна. На нем был
серый, сильно заношенный, но аккуратный пиджак, брюки беж со
следами пятновыводителя и растрескавшиеся башмаки. Лицо, по
выражению скорее приятное, было гипертонически красно и по
подбородку за- росло сизой неряшливой щетиной. Глаза смотрели
мутно, розово, пугливо.
Я сразу узнал его. Я понял, зачем он пришел. Впервые тогда
почувствовал я все унижение недвижности, неспособности направить
заключенную во мне силу на совершение работы хотя бы в один
джоуль, чтобы повернуть язычок замка и пропустить этого человека
внутрь, к оцарапанным половицам кухни, под которыми дремал клад.
Я понимал, что потакаю слабости, но, не раздумывая, отдал бы ему
сокровище - просто для того, чтобы скрасить десять лет угасания,
запечатлевшиеся во всем его облике, последней радостью.
Постояв у ограды, Александр Александрович тяжело поднялся по
ступенькам подъезда и дернул дверь. Дверь, запертая Абрикосовым
утром, не подалась. Он пробормотал что-то и неуверенно двинулся
во двор. Дверь черного хода тоже была заперта. Алябьев тяжко
вздохнул.
Тут-то и заметил его дворник Николаев.
- Эй, - крикнул он, сердито направляясь в сторону незнакомца, -
чего надо, гражданин?
Алябьев, застигнутый врасплох, попятился. Заметив это, Николаев
крикнул громче и требовательнее:
- Вы по какому делу, а?
Александр Александрович побледнел:
- Николаев?
Николаев посмотрел на него сурово и озадаченно.
- Не узнаешь, что ли, Николаев?
Дворник широко раскрыл глаза:
- Алексан Алексаныч?
- А-а, вот ведь как - не узнал... - протянул Александр
Александрович и вытер платком слезящиеся глаза, - а я тебя сразу
определил, Иван. Черт возьми, из прежних-то людей уж никого и не
осталось - а ты вот на старом месте и молодцом... Как у тебя,
Иван, жизнь-то?
Говорил Александр Александрович суетливо, неприятно. Но дворник
Николаев, шестым чувством угадавший неладное, вдруг начал в тон
ему: