"Станислав Гроф. Путешествие в поисках себя" - читать интересную книгу автора

толпы с красными знаменами, глядящие вверх на гигантские изображения
коммунистических вождей во время парада на Красной площади, и миллионы
китайцев - последователей Председателя Мао. Я ясно чувствовал, что сила,
стоящая за этими великими религиями и политическими системами, - это
потребность вновь испытать состояние полноты и удовлетворения, переживаемое
в раннем младенчестве.
[По мере нарастания действия препарата я внезапно ощутил приступ
панической тревоги. Все потемнело и стало угрожающе надвигаться на меня, мир
как бы замкнулся. Образы повседневных невзгод, которые раньше появлялись в
качестве контраста к младенческой безмятежности, теперь неумолимо овладели
мною, Я почувствовал полную бессмысленность человеческого существования,
наполненного страданием от рождения до смерти. Мне стало понятно, что хотели
сказать философы-экзистенциалисты и авторы театра абсурда. ОНИ ЗНАЛИ: наша
жизнь - чудовищный фарс, жестокая шутка, сыгранная с человечеством.
Мы рождены в страдании, страдаем в течение всей своей жизни и в
страдании умираем. Я прочувствовал одновременно боль рождения и агонию
умирания, они неразделимо смещались во мне. Это привело к поистине ужасному
открытию: человеческая жизнь кончается тем же переживанием, с которого она
началась. Все остальное - лишь вопрос времени, "ожидание Годо"! Не это ли
так ясно понял Будда?
Мне казалось важным найти в жизни хоть какой-то смысл, чтобы
противопоставить его опустошающим прозрениям; должно же быть что-то
осмысленное! Но опыт безжалостно и методично разрушал все мои попытки.
Каждый образ, который мне удавалось создать, чтобы показать осмысленность
человеческой жизни, немедленно подвергался отрицанию или осмеянию. Не долго
продержался древнегреческий идеал блестящего ума и прекрасного тела.
Физические достижения наиболее энергичнык и упорных "бодибилдеров" кончались
старческим маразмом, и тела их разрушались, как и тела всех прочих. Знания,
собранные в течение многих тысяч часов упорных занятий, чзстично забывались,
частично становились жертвой органического старения мозга. Я видел людей,
известных своими великими интеллектуальными достижениями, с трудом
справлявшихся в старости с самыми обьщенными делами. А смерть тела и ума
приносила окончательное разрушение всех знаний, накопленных за долгую жизнь.
Но может быть спасение в детях? Не являются ли они благородной, высокой
целью? Однако образы симпатичных улыбающихся малышей сменялись сценами их
взросления. Они старели и в конце концов тоже умирали. Невозможно найти
смысл собственной жизни в продлении рода, если жизнь потомков так же
бессмысленна, как и твоя собственная.
Образы абсурдности и бессмысленности человеческой жизни становились
невыносимыми. Мир был полон боли, страдания и смерти. Либо я почему-то был
невосприимчив к позитивным аспектам существования, либо их просто-напросто
не было. Существовали лишь неизлечимые болезни, к которым принадлежала и
сама жизнь, существовало нездоровье, всякого рода жестокость, насилие,
преступления, войны, революции, тюрьмы и концентрационные лагеря. Как же я
не видел всего этого раньше? Чтобы находить в жизни что-нибудь хорошее,
нужно носить розовые очки и постоянно обманывать себя. Мои розовые очки,
по-видимому, разбились, и я никогда не смогу дурачить себя, как раньше.
Я чувствовал себя пойманным в круг невыносимого эмоционального и
физического страдания, которое будет длиться вечно. Из этого кошмарного мира
не было выхода. Даже смерть - пришедшая сама по себе или вызванная