"Станислав Гроф. Холотропное сознание" - читать интересную книгу автора

Каждое маточное сокращение на этой стадии родов проталкивает головку
ребенка в шейку матки, все больше расширяя ее. Когда шейка матки
окончательно раскрывается и головка ребенка опускается в область таза,
происходит огромная перемена не только в биологическом, но и в
психологическом переживании рождения. Безвыходная ситуация БПМ-II сменяется
медленным прохождением по родовому каналу, характеризуемым БПМ-III. В
следующей главе мы будем исследовать богатый и красочный мир БПМ-III и его
значение для нашей жизни как в индивидуальном, так и в коллективном смысле.

БОРЬБА СМЕРТИ И ВОЗРОЖДЕНИЯ - БПМ-III


Готов ли ты быть вычеркнутым, стертым, аннулированным, обращенным в
ничто?

Готов ли ты стать ничем?
кануть в забвение?
Если нет, то ты никогда по настоящему не изменишься.

Д.-Г. Лоуренс, "Феникс"


Хотя, в действительности, он не мог ясно видеть родовой канал, он
ощущал его сокрушительное давление на голову и все тело, и каждой своей
клеткой знал, что вовлечен в процесс рождения. Напряжение достигало таких
масштабов, что он даже не представлял, что человек способен это выдержать.
Он испытывал неумолимое давление на лоб, виски и затылок, словно оказался в
стальных тисках. Напряжение в его теле также вызывало ассоциации с грубой
механической обработкой; ему казалось, что его пропускают через чудовищную
мясорубку или через гигантский пресс с зубцами и цилиндрами. У него в уме
промелькнул созданный Чарли Чаплиным образ человека - жертвы мира технологии
из фильма "Новые времена". Казалось, через его тело проходят невероятные
количества энергии, которые накапливаются и высвобождаются в виде мощных
разрядов.
Он испытывал удивительное смятение чувств. Он задыхался, был испуганным
и беспомощным, но также ощущал ярость и странное сексуальное возбуждение.
Еще одним важным аспектом его переживания было чувство полнейшего
замешательства. Ощущая себя младенцем, поглощенным жестокой борьбой за
выживание, и осознавая, что он вот-вот родится на свет, он также переживал
себя своей разрешающейся от бремени матерью. Интеллектуально он знал, что,
будучи мужчиной, он никогда бы не мог рожать, однако чувствовал, что
каким-то образом пересек этот барьер, и невозможное стало реальностью.
Несомненно, он соприкоснулся с чем-то изначальным - с древним женским
архетипом рожающей матери. Образ его тела включал в себя большой живот
беременной женщины, а также женские половые органы со всеми нюансами
биологических ощущений. Он был расстроен своей неспособностью отдаться этому
стихийному процессу - дать рождение и родиться самому, освободиться и
освободить ребенка.
В глубинах его психики открылся гиганский источник чудовищной агрессии,
как будто скальпель космического хирурга внезапно вскрыл абсцесс зла. Им