"Я.И.Гройсман, Ирина Цывина. Евгений Евстигнеев - народный артист " - читать интересную книгу автора

количество дней, прожитых в студенческом общежитии на Трифоновской, где мы -
его веселые обитатели - вместе ели, вместе пили, вместе умывались, вместе
чистили зубы, а также совершали и много других совместных действий, столь
хорошо способствующих действительному знанию человека. И должен сказать, что
в повседневном быту Женя Евстигнеев был ничуть не хуже того замечательного
Евгения Евстигнеева, который блистал на сцене: естествен, правдив, добр,
полон желания помочь, защитить младшего - все те превосходные человеческие
качества, которые в первую очередь ценятся в людях.
...Его удивительные, неповторимые роли... до сих пор помню студенческую
работу, где я впервые увидел Женю в отрывке из "Глубокой разведки" А. Крона.
Он играл Мориса, а второго участника сцены, геолога, уже не помню, как его
звали, играл Миша Козаков - они учились на одном курсе.
Курс был, прямо сказать, недюжинным: Таня Доронина, Олег Басилашвили,
много других ярких индивидуальностей. И все-таки Женька представлял собой
первейшей величины "брильянт" в этой "короне алмазов".
Он стал одним из первых и самых сильных моих театральных впечатлений -
впечатлений не только от таланта, на редкость самобытного и выразительного,
но и от самого уровня умения. Всякая роль Евстигнеева уже тогда была
настоящим праздником, и я шел на нее как на праздник. Он умел придавать
радостное ощущение самым тривиальным зачетам по актерскому мастерству.
Затем настало время совместных репетиций по ночам, когда Олег Ефремов
призвал нас под свои знамена, дабы попробовать выяснить: кто же есть
подлинный наследник реалистического психологического театра, именуемого
МХАТом, - русского психологического театра. В ходе этих долгих ночных бдений
по подготовке "Вечно живых" я чувствовал себя совершенно счастливым, и не в
последнюю очередь благодаря тому, что был самым младшим из участников этого
предприятия, и оттого мог ощущать на себе постоянно заботу и участие Гали
Волчек, Лили Толмачевой, Жени Евстигнеева...
Все мои первые самостоятельные шаги в профессии я проделал, высоким
штилем выражаясь, рука об руку с Женей. Мы вместе заседали в правлении
молодого "Современника", поначалу еще "Студии молодого актера", куда нас
назначил Ефремов. Очень много играли вместе. И во втором спектакле театра,
"В поисках радости", и в третьем, "Матросская тишина", где он представал
просто поразительным Абрамом Ильичом Шварцем, а у меня были две маленькие
роли во второй и третьей картинах, и потому я мог видеть, как он играл, ах,
как он играл! Почти сорок лет прошло, а перед глазами словно стоит
феноменальный пластический рисунок, хореографически совершенный танец
отчаяния и трагедии старика Шварца после того, как его обидел сын. Что-то
невероятно близкое, на мой взгляд, гению Чаплина делал Женька в этой сцене.
Какова же была мера отчаяния у его персонажа, если я плакал всякий раз,
наблюдая ее! И дело было вовсе не в моей сентиментальности, но, еще раз
повторю, в почти божественном совершенстве того, что он сотворял на
подмостках. Конечно, сильно не повезло нашим зрителям, к сожалению, так и не
увидевшим этой его прекрасной работы.
А затем... Затем "Никто" в постановке Толи Эфроса. И конец первого
профессионального сезона. А в начале второго - "Продолжение легенды", а
вслед за ним "Два цвета", "Взломщики тишины"... В каждой из этих постановок
я находился на сцене рядом с Евстигнеевым, отчего моя влюбленность в него
безусловно только крепла.
А потом был его режиссерский дебют - спектакль "Третье желание", в