"Линда Грант. Все еще здесь " - читать интересную книгу автора

золото, их трубы выводили мелодию нашего города. Мерси впадает в
Ливерпульский залив, залив ведет в Ирландское море, море открывается в
Атлантический океан, а океан омывает землю от края и до края. И старые евреи
из дома престарелых, и их ирландские сиделки ("Ангелы? Да, как же! Чертовы
стервы ирландские!") - все пришли из-за моря. В нашем городе все приходит
из-за моря. Ирландки вывозят старых евреев прогуляться по Оттерспулу, и
старики смотрят на реку и слышат корабельные сирены, предупредительные
сигналы, прорезающие туман, и бодрое тарахтение буксиров и лоцманских
суденышек. А сиделки говорят: "Это вам кажется", - потому что корабли давно
уже не поднимаются вверх по реке, а останавливаются в порту в Сифорте.
Старики знают: им недолго осталось любоваться рекой. Мысли их
устремляются за море, в неведомые края. Кажется чудом, что они все еще
здесь. Чудо, что сам город все еще здесь. Кому он теперь нужен? В ту ночь
моя мать умирала на берегах Мерси, в заброшенном городе, в самом тусклом и
унылом месте во всей Англии - а может, и на всем белом свете. Печально. Но
это лишь начало истории: сама история впереди. Я вернулась домой, чтобы
встретиться со смертью - а встретила любовь. Я - гордая, непокорная,
язвительная дочь Ливерпуля, дочь Саула и Лотты Ребик.


* * *

Незадолго до этого, всего какой-нибудь месяц назад, я вернулась из
Индии. Ездила не для того, чтобы обрести просветление - боже упаси: сидеть у
ног гуру и размышлять о бренности всего сущего - это не по мне.
Просветленности и отрешенности мне и дома, во Франции, хватало. Я
отправилась туда в составе экспедиции, чья задача была - оценить возможность
реставрации и сохранения синагоги в Кохине. Да, как ни удивительно, и в
Индии есть евреи. Сами они считают себя потомками моряков царя Соломона,
потерпевших кораблекрушение еще в библейские времена; однако на самом деле,
скорее всего, попали в Индию из Испании или Португалии во времена великого
изгнания, быть может, в тот же год, когда Колумб открыл Америку. Впрочем,
бог их знает, откуда они взялись и как попали сюда: для меня важно лишь то,
что в шестнадцатом веке здесь была возведена синагога, куда и по сей день
приходят женщины в сари, и поют древние песни моего народа, и бормочут те же
молитвы, что читали мой отец и моя мать.
То, чем я занимаюсь, - мицва, доброе дело. Я езжу по всему миру и
посещаю старые здания - в Фесе, Венгрии, Польше, во Франции и Черногории.
Осматриваю синагоги, превращенные в склады, зернохранилища, кинотеатры,
универмаги, в стойла для скота. Архитекторы и инженеры, входящие в нашу
команду, высказывают свое мнение о том, подлежит ли здание восстановлению, и
я пишу доклад, который отправляется к богатым евреям по всему миру -
рассказывает им о том, что за община была на этом месте, много ли от нее
осталось, что потеряно навеки, а что еще можно восстановить. Я говорю: мы
можем воскресить историю, можем поднять ее из праха. Смотрите. Вот как это
выглядит сейчас. Вот как это выглядело в былые времена. Хотите, чтобы община
вернулась к жизни? Дайте денег. Доклады у меня получаются очень, очень
убедительные. Я говорю: наш мир полон зла. Можете поверить, уж я-то знаю.
Рак, СПИД, голод, войны, нелегальная оккупация, беженцы, заживо гниющие в
лагерях, дискриминация, пытки, преступления против женщин и детей -