"Линда Грант. Все еще здесь " - читать интересную книгу автора

моток проволоки, которую какой-то разгильдяй оставил посреди дороги, и
приземляешься носом в землю. Что ты делаешь дальше? Идешь в профсоюз,
профсоюзные деятели звонят Кевину, и - крибле-крабле-бумс, - в кармане у
тебя сотня фунтов компенсации за травму, полученную на рабочем месте по
халатности работодателя. Одно время по количеству таких травм Ливерпуль
занимал первое место в Англии: мостовые у нас неровные, а завсегдатаи баров
любят гулять по городу за полночь и, мягко говоря, в нетрезвом виде. Кевин -
специалист по таким делам. Не улыбайся, Джозеф. Хочешь спросить, как мог
человек, составлявший контракты "Битлз", так опуститься? Вот так и смог. Все
мы опустились, дружище, и вся надежда - на тебя: быть может, твой проект
сможет вновь вознести Ливерпуль на вершину мира.
Живу я в том же доме, что и Ребики. Это мрачноватое здание в районе
доков в восьмидесятых было перестроено и поделено на квартиры. Сэм Ребик
свою купил, мне мою предоставили в аренду городские власти. Здесь есть все,
что нужно: консьерж, подземный гараж и тренажерный зал в соседнем доме. По
утрам из окна я вижу, как люди в тренировочных старательно трусят по
булыжной мостовой. Потом их сменяют туристы: к этим я приглядываюсь как к
потенциальным клиентам. Порой до меня долетают обрывки их разговоров. Вот,
пожалуй, и весь круг моего общения - если не считать строителей, с которыми
приходится день-деньской ругаться из-за халтурной работы и срыва сроков. На
следующей неделе начнутся встречи с художниками и дизайнерами; я уже
набросал в блокноте примерное расписание. Много лет назад, только начиная
свою работу, я не сомневался, что общаться с людьми искусства - одно
удовольствие. И почему меня тогда никто не предупредил, что этот народ
поголовно со сдвигами?
Поэтому я обрадовался знакомству с Сэмом Ребиком и охотно принял его
предложение. Постепенно до меня начало доходить, кто он такой и какое место
занимает в городе; не из его собственных слов, а главным образом из того,
что говорили о нем другие. Крупнейшая юридическая контора в Мерсисайде,
специализирующаяся по уголовным делам, основана двадцать пять лет назад. Сэм
стал знаменитостью в начале восьмидесятых, во время расовых волнений в
Токстете, в дни бракосочетания принца Чарльза и принцессы Ди. Судя по всему,
первые две ночи выдались жаркие, и полиции изрядно досталось; на третью ночь
полицейские начали мстить. Всякое было - дубинки, слезоточивый газ.
Направляли на толпу служебные автомобили. Несколько человек погибло. И тогда
Сэм заявил в прямом эфире по национальному телевидению, что полицейские
объявили войну простым гражданам, что полиция использует незаконные методы.
Главным виновником происшедшего он назвал шефа полиции - человека, к этому
моменту своей карьеры превратившегося, как рассказывал мне Сэм, в "умного,
циничного и глубоко несчастного алкаша". Для черных неожиданная помощь Сэма
стала манной небесной - семейство Ребиков в городе знали все, а
Ребик-старший, как я понял, считался кем-то вроде местного святого.
Историю о баллистической экспертизе я услышал от самого Сэма, когда мы,
пролив семь потов на тренажерах, отдыхали и подкрепляли силы минералкой.
- Во время беспорядков в Токстете, - рассказывал он, - впервые на
территории Англии был применен слезоточивый газ. Раньше его использовали за
морем, в Северной Ирландии, но здесь у нас такого не было. Однако в ход
пошла не та разновидность газа, которая предназначена для разгона толпы, а
другая, которая применяется при штурме зданий. Мне удалось достать одну
пустую гильзу, я отдал ее на экспертизу, и эксперт сразу сказал, что такими