"Джон Гришем. Покрашенный дом" - читать интересную книгу автора

ними была какая-то довольно туманная договоренность насчет того, что ему
принадлежит какая-то часть всего этого имущества. Купчая на землю была
оформлена на Илая и Рут Чандлер.
Реальный доход имели лишь те фермеры, которые сами владели землей.
Арендаторы, такие как мы, стремились хотя бы уравнять расходы с доходами. В
самом скверном положении находились издольщики: они были обречены на вечную
бедность.
Целью отца было заполучить во владение сорок акров земли, свободной от
долгов и закладных. Мама о своих мечтах никогда не распространялась, прятала
их, чтобы делиться только со мной - по мере моего взросления. Но я уже знал,
что она очень хотела навсегда забыть о сельской жизни и твердо намеревалась
сделать все, чтобы я не стал фермером. К тому времени, когда мне исполнилось
семь, она и меня заставила уверовать в это.
Когда она убедилась, что мексиканцы устроились нормально, то послала
меня разыскать отца. Было поздно, солнце уже скатывалось за деревья, что
росли по берегам Сент-Франсис-Ривер, так что ему уже пора было в последний
раз завесить мешок с собранным хлопком и закругляться на сегодня.
Я шел босиком по вытоптанной тропе между двумя хлопковыми полями,
высматривая отца. Почва здесь была черная, плодородная. Отличная почва была
в дельте Арканзаса, и урожаи она давала богатые, чего было вполне
достаточно, чтобы навсегда привязать к себе. Впереди я завидел прицеп и
понял, что отец движется к нему.
Джесси Чандлер был старшим сыном Паппи и Бабки. Его младшему брату Рики
было девятнадцать - он сейчас воевал где-то в Корее. Еще у них были две
сестры, но те сбежали с фермы, едва закончив среднюю школу.
А мой отец не сбежал. Он был твердо намерен стать фермером, как его
отец и дед, вот только он хотел стать первым Чандлером - владельцем своей
собственной земли. Не знаю, думал ли он хоть когда-нибудь о том, чтобы
попробовать жить подальше от хлопковых полей. Как и мой дед, он здорово
играл в бейсбол, и я был почти уверен, что в какой-то момент своей жизни он
даже мечтал о славе игрока первой лиги. Но в 1944 году под Анцио, в Италии,
он получил немецкую пулю в бедро, так что бейсбольная карьера ему больше не
светила.
Он двигался, чуть прихрамывая, но хромают обычно почти все, кто
вкатывает на хлопковых полях.
Я остановился возле прицепа - он был почти пуст. Он стоял на узкой
дорожке между полей в ожидании, когда его заполнят. Я забрался в него.
Вокруг, со всех сторон, были сплошные зеленые и коричневые стебли, они
простирались до самых деревьев, что росли по границе нашего поля. А на
верхушках стеблей пышными белыми шарами торчал из раскрывшихся коробочек
хлопок. Хлопок совсем созрел и был готов к сбору, так что когда я отступил
на задок прицепа и оглянулся вокруг, то увидел настоящий океан белого цвета.
На полях было совсем тихо - ни голосов, ни тракторов, ни машин на дороге. В
эту минуту, стоя на прицепе, я, кажется, понял, почему мой отец так хотел
быть фермером.
На таком расстоянии я едва мог разглядеть его старую соломенную шляпу -
он продолжал двигаться между рядами хлопковых стеблей. Я спрыгнул с прицепа
и поспешил к нему. Уже наступали сумерки, и в междурядьях было совсем темно.
В этом году солнце и дожди словно договорились о сотрудничестве, так что все
листья были широкие и толстые и плотно переплетались между собой, а сейчас