"Джон Гришем. Повестка" - читать интересную книгу автора

гостиной и даже в прихожей.
Рэй приветственно кивнул знакомому студенту, обменялся парой слов с
коллегой, вошел в свой кабинет и запер дверь на ключ. Положив
корреспонденцию на стол, он снял пиджак и повесил на ручку двери, окинул
взглядом хаотическое нагромождение книг. Черт побери, нужно все-таки
выкроить время и навести хотя бы минимальный порядок.
Обстановка кабинета состояла из небольшого письменного стола, рабочего
кресла и крошечной софы. Заваленный бумагами стол наводил на мысль, что
хозяин его - человек чрезвычайно занятой. Но думать так было бы ошибкой. В
весенний семестр Рэй читал лишь один курс - по антитрестовскому
законодательству. Считалось, правда, что он пишет очередное исследование о
промышленных монополиях. Труд был явно обречен на забвение, зато добавил бы
лишнюю строку в список его научных публикаций. Как всяким уважающим себя
профессором, Рэем двигало незыблемое правило академической жизни:
"Печатайся либо канешь в безвестность".
Опустившись в кресло, он локтем сдвинул к краю стола бумаги.
Письмо было адресовано Н. Рэю Этли, профессору юридического факультета
Виргинского университета, Шарлотсвилл, Виргиния. Буквы "о" и "е" в тексте
выглядели совершенно одинаковыми черными кружками. Новая лента "Ундервуду"
отца требовалась уже лет десять, а шрифт в машинке не чистили, наверное, ни
разу. Литера "Н" означала "Натан", в честь генерала Форреста, однако знали
об этом единицы. Самая громкая ссора между отцом и сыном произошла тогда,
когда по окончании школы молодой человек решил отказаться от первой части
своего имени и идти по жизни всего лишь Рэем.
Все свои письма судья упрямо адресовал в университет, ни единым
посланием не удостоив квартиру в центре города, которую занимал сын. Судья
с большим почтением относился к научным степеням, званиям, титулам и прочим
регалиям, свидетельствующим о статусе. Он хотел, чтобы жители Клэнтона,
хотя бы почтовые служащие, были в курсе, что его сын не кто-нибудь, а
профессор юриспруденции. Впрочем, преподавал Рэй уже четырнадцатый год, и
все в округе Форд, для кого данный факт что-то значил, об этом помнили.
Вскрыв конверт, он вытащил белый стандартный лист. В верхней его части
типографским способом были отпечатаны строки с именем судьи, названием его
прежней должности и полным адресом - за вычетом почтового кода: старик
питал неизъяснимое отвращение к цифрам.
Обращался отец в письме к Рэю и его младшему брату Форресту - плодам
неудачного брака, закончившегося в 1969 году со смертью их матери.
Послание, как обычно, было кратким:

"Позаботьтесь о том, чтобы прибыть в воскресенье седьмого мая к пяти
пополудни в мой кабинет для обсуждения вопроса о поместье.
Искренне ваш,
Ройбен В. Этли".

Гордая и четкая когда-то, выведенная готическими буквами подпись
выглядела поблекшей и неуверенной. На протяжении многих лет благодаря ей
вступали в силу решения, коренным образом менявшие жизни сотен, если не
тысяч, людей. В свершившийся факт эта подпись превращала супружеские
разводы, усыновление детей, лишение родительских прав. Она разрешала споры
земельных собственников, мелкие семейные дрязги или проблемы, которые