"Джон Гришем. Уличный адвокат" - читать интересную книгу автора

Глава 12

Во вторник я сказался больным.
- Грипп, наверное, - сообщил по телефону Полли, потребовавшей, как ее
учили, подробностей.
Жар, горло обложено, голова болит? Да, все сразу. Или на выбор - как
вам угодно. Если сотрудник фирмы решил не явиться на работу, он должен
лежать пластом.
Полли сказала, что заполнит соответствующий бланк и передаст Рудольфу.
Да пусть! Зная, что Рудольф непременно захочет позвонить, я вышел ранним
утром из квартиры. Лучше бродить по улицам, чем объясняться с ним. Снег
быстро таял, на сегодня обещали около десяти тепла. Прогулка по набережной
Потомака заняла примерно час. Поглощая порцию за порцией мороженое,
купленное у торгующих тут и там лоточников, я наблюдал за байдарками, в
которых спортсмены энергичными гребками пытались согреться.
В десять утра я отправился на похороны.
Тротуар перед церковью перегораживали барьеры, возле них толпились
полицейские, мотоциклы которых стояли на проезжей части. Подальше виднелись
фургоны телевизионщиков.
Толпа у входа внимала кричавшему в микрофон мужчине. Кое-где - к
радости сновавших с видео-и фотокамерами репортеров - люди держали над
головами наспех сделанные транспаранты. Оставив машину на боковой улочке в
трех кварталах от церкви, я торопливо прошагал к храму, но не к главному
входу, куда было не пробиться, а к маленькой задней двери, охраняемой
темнокожим привратником.
Осведомившись, не репортер ли я, он посторонился. По скрипучим
ступеням я поднялся на балкон. На полу ковер пурпурных оттенков, кресла из
темного дерева, витражи в окнах чисто вымыты - отчасти я понимал нежелание
преподобного отца иметь дело с бродягами.
Я выбрал место на балконе, прямо над алтарем. С улицы донеслось пение
хора, расположившегося на лестнице главного входа. По безлюдному залу
поплыла музыка.
Но вот хор умолк, двери распахнулись, и в храм повалил народ. Балкон
задрожал от топота множества ног. В задней части алтаря разместился хор.
Его преподобие взял на себя роль регулировщика: репортеры - направо, малыши
- вперед, активисты с подопечными бродягами - в центр. Я увидел Мордехая в
сопровождении двух незнакомых мне мужчин. Четверо вооруженных охранников
через небольшую боковую дверь ввели узников: мать Лонти и двух ее братьев в
синих тюремных робах, наручниках, с цепями на ногах.
Их поставили во втором ряду, позади бабки и еще каких-то
родственников.
Постепенно зал притих. От сводов вниз хлынули низкие и печальные звуки
органа. У меня за спиной раздался шум, на мгновение головы повернулись в
мою сторону. На алтарь взошел священник и движением рук предложил всем
подняться.
Служители в белых перчатках вкатили и установили перед алтарем гробы -
материнский посередине. Я увидел маленький, чуть более полуметра, гробик
младенца. Домовины Онтарио, Алонсо и Данте были среднего размера. У меня
защемило в груди. В зале кто-то заплакал. Запел хор.