"Джон Гришем. Дело о пеликанах [D]" - читать интересную книгу автора

свою очередь, каждый день утром и после обеда встречался с директором. Сто
или даже больше агентов будут обшаривать улицы и пригороды в поисках улик.
Войлс говорил о секретности. Пресса будет следовать повсюду подобно
ищейкам, так что расследование должно быть исключительно секретным. Только
он, директор, будет вести разговоры с прессой, и мало что он сможет
сказать им.
Он сел, а К. О. Льюис пустился в бессвязный монолог о похоронах,
безопасности и просьбе шефа Раньяна относительно помощи в расследовании.
Эрик Ист маленькими глотками пил холодный кофе и изучал список.

***

За тридцать четыре года Абрахам Розенберг записал не менее тысячи
двухсот мнений. Его продукция постоянно изумляла специалистов по
конституционному праву. Он как бы случайно игнорировал скучные
антитрестовские случаи и апелляции по налогам, но если дело хоть в
малейшей степени было по-настоящему противоречивым, то он хватался за него
обеими руками. Он излагал в письменной форме мнения большинства,
совпадение мнений большинства, совпадения по разногласиям и записал
много-много особых мнений. Зачастую в выражении своего особого мнения он
оставался в полном одиночестве. По каждому "горячему" делу за тридцать
четыре года было записано так или иначе мнение Розенберга. Ученые и
критики любили его. Они публиковали книги, эссе и критические заметки о
нем и его работе. Дарби нашла пять отдельных справочников в жестком
переплете с его мнениями, примечаниями редакторов и аннотациями. Один том
содержал одни лишь особые мнения великого человека. Она пропустила занятия
в четверг и уединилась в кабине для научной работы юридической библиотеки
на пятом этаже здания. Компьютерные распечатки были аккуратно разложены на
полу. Раскрытые книги Розенберга стопками лежали на столе.
Имелась причина для убийств. Месть и ненависть можно допустить лишь в
отношении Розенберга. Но добавь Дженсена для уравнения, и месть и
ненависть станут менее значимыми. Конечно, он был омерзительным, но не
вызывал гнева, подобно Янту или даже Мэннингу.
Она не нашла книг с критикой записей судьи Гленна Дженсена. За шесть
лет он собственноручно выразил в письменной форме только двадцать восемь
мнений большинства, т. е. его труд был наименее производительным в суде.
Он записал несколько особых мнений и присоединился к совпадению мнений по
отдельным случаям, но тем не менее работал медленно и мучительно.
Временами его записи были четкими и понятными, порой - бессвязными и
патетическими.
Она изучала мнения Дженсена. Его идеология коренным образом менялась
из года в год. В основном, он был постоянен в защите прав обвиняемых по
уголовным делам, но имелось достаточно исключений, которые могли поразить
любого ученого. В семи случаях он пять раз отстаивал интересы индейцев.
Записал три мнения большинства в защиту окружающей среды. Можно сказать,
он был великолепен, поддерживая протестующих против налогов.
А вот улик не было. Дженсен был слишком беспорядочен, чтобы
воспринимать его серьезно. В сравнении с другими восьмью судьями он был
безвреден.
Она закончила другую бутылку теплой "Фрески" и на минуту отложила в