"Евгений Гришковец. Осада " - читать интересную книгу автора

сел за стол, выпил молочка. В деревне же все натуральное. И стал в окно
смотреть, и даже не смотреть... а, как бы тебе сказать? Любоваться стал. А
там красиво. Вот все просто и красиво. Речка простая, лес простой. Просто и
красиво! Деревенские-то уже этим не любуются, они там родились, они
привыкли. Они уже на всю эту красоту внимания не обращают, для них это
нормально. А для меня красиво. А у нее еще из окна такую гору было видно...
холм такой высокий. Холм себе и холм, ничего особенного, но недолго
полюбоваться на него было можно.
Юноша. Большой?
Ветеран. Высокий! Холм или гора они - не большие, они высокие или не
высокие. Ты не перебивай! А вот камень возле этого холма лежал большой.
Очень большой камень! Холм этот, то есть гора, была высокая, а камень
большой. Необычный камень, почти круглый. Я поэтому на него внимание и
обратил. Сижу, завтракаю, любуюсь...Вдруг смотрю, по тропиночке к горе идет
мужик. А я, когда кто-то идет, я всегда начеку. Особенно в деревне. Потому
что там все люди-то деревенские. Там всегда надо быть начеку. Так вот, шел,
шел этот мужик по тропинке, подошел к камню и остановился. Постоял, и вдруг,
начал этот камень толкать, то есть катить. И ни куда-нибудь в сторону, к
речке или в лес, а прямо в гору. А камень-то здоровый. А он, этот мужик,
один. И видно по нему, что не особенно-то он богатырь. Но такой, жилистый. И
толкает он этот камень. Толкает, толкает... Я увлекся, засмотрелся, а он до
середины горы его уже дотолкал, я даже подумал: "Во, молодец, какой!". И
только я так подумал, как этот мужик то ли споткнулся, то ли камень у него
вывернулся, короче, не удержал он камень, покатился этот камень вниз, и на
место. А мужик постоял, покурил, и пошел, откуда пришел. Я подумал про себя,
мол, мало ли. Я же не местный, может чего-то не знаю, традиции, может,
какие-то у них тут. А на следующее утро также сижу, любуюсь, смотрю, опять
этот мужик и опять к этому камню. Один. И опять начал этот камень толкать. Я
посмотрел немного, подумал, может помочь ему. А что, думаю, помогу мужику.
Только я стал привставать, у него камень, раз, и вниз, а мужик покурил и
восвояси. А я свою спрашиваю, хозяйку, в смысле. Спрашиваю: "Ты не
знаешь...", а мы уже с ней на "ты" были. "Ты не знаешь, тут мужик вот камень
толкает? Что за человек?". А она мне, мол, даже не обращай внимания. Это,
говорит, чудак наш местный. Как у него появляется свободное время - он идет
и толкает. В дождь, в снег... Зимой, весной, осенью, в другие времена года,
идет, говорит, и толкает. А я спрашиваю: "И чего?" А она, мол, пока не
затолкал. Уже много лет вот так, а камень все на месте. От него, говорит,
уже жена ушла, детей забрала, к родственникам уехала, а он все толкает.
Юноша. Дурак какой-то.
Ветеран. Кто?
Юноша. Да мужик этот.
Ветеран. Да, не дурак он! Не дурак! Он чудак, ты дослушай, тогда
поймешь... Мы как-то, в общем... Как-то мы с моими боевыми товарищами
собрались у меня... Ну, там, где я остановился. Моя накрыла стол, я ребят
позвал. Сели, нормально посидели, закусили, выпили. Я свою меру знаю. Но в
деревне пьется по-другому. У них там, не знаю, воздух, что ли другой
какой-то, да еще под деревенскую закуску... Короче, выпили мы сильно. Чего
греха таить, перебрали. И начали мы между собой... ну, как бы это сказать...
Юноша. Драться?
Ветеран. Да не драться! Мы же боевые товарищи, если бы мы начали